Город на янтарном берегу

Инструмент не просто издавал звуки, повторяя какую-то классическую мелодию, название которой сейчас не имело абсолютно никакого значения. Он говорил – говорил глубоким, древним голосом, он рассказывал, он убаюкивал, он поднимал с колен и оставлял в покое; он ловил ветер и шумел им в сосновых кронах. В этой музыке, в разговоре органа Домского собора, оказывается, содержалось все: и витражи в окнах церквей, и сладкие запахи из-за дверей кондитерских, и старинные флюгера на шпилях. Раньше петушки были другими, рассказывал Даниил; одну сторону у них красили в черный цвет, а другую золотили. Если ветер дул с суши и препятствовал парусным судам, петушок поворачивался черной стороной к заливу, и корабли дрейфовали там, пока не менялся ветер; тогда петушок показывал золотой бок, и, словно белокрылые птицы, парусники слетались в гавань. В порту толпились люди, вечно стоял гвалт, торговали рыбой, глиняной посудой, вышитыми поясами. Девушки носили бусы из необработанного янтаря, улыбались юношам, закалывали расшитые пледы специальными фибулами, которые здесь называются «сакта». Вились узоры по краям платьев, во время праздников народ танцевал вокруг костров, и здесь смеялись, плакали, горевали и радовались, как и везде на земле. Орган рассказывал и об этом.

Катерина не знала, как это можно сделать – играя по нотам мелодию, вложить в нее не только свое желание исполнить как можно лучше, не только мастерство и голос старого инструмента, но и самую настоящую любовь.

Музыка говорила о любви.

Когда-то давно Катерина услышала высказывание, что не стоит искать в спутники жизни хорошего человека – надо искать того, рядом с кем ты сама становишься лучше. Для нее всегда был только один такой мужчина – Даниил. Два дня, проведенные рядом с ним, подействовали на Катерину подобно живой воде. Впервые за последние годы, особенно после смерти мамы, хотелось жить. Для начала – просто ходить по земле, говорить, смотреть, слушать. Катерина не страдала в своей крепкой ореховой скорлупе, но надо иногда выглядывать из нее наружу.

Рядом с ним ей хотелось становиться еще лучше, еще, еще, еще, – а так как нет предела совершенству, процесс займет долгие годы, если не всю жизнь. Конечно, теоретически, потому что Катерина полагала, будто после рижского отпуска Даниила больше не увидит.

Но это не помешает становиться лучше, вот ведь парадокс.

Музыка поднималась все выше, выше, вытягивая из души струнки, о существовании которых Катерина даже не подозревала, и вдруг оборвалась на судорожном вздохе, разошедшемся по собору, как круги от упавшего в воду камня.

Двадцатиминутный концерт закончился.

Катерина посидела еще немного, надеясь – вдруг будет продолжение? – однако люди, поаплодировав, начали расходиться, появилась группа туристов, и пришлось уходить. На улице властвовала странная погода: по небу быстро неслись низкие серые облака, ветер задувал порывами, еще сохраняя тепло, но неся с собою предвестников бури: сорванные листья и бумажки, маленькие пылевые смерчи. Катерина достала мобильный телефон, звук на котором выключила на время концерта, и обнаружила два неотвеченных вызова, последний – от Даниила. Ему и перезвонила.

– Привет, – заговорил он сразу. – Ты куда пропала?

– Была на концерте в Домском соборе.

– А! Извини, я забыл. Понравилось?

– Боюсь обрести зависимость, – честно сказала Катерина.

Он посмеялся.

– Перебирайся в Ригу и ходи хоть каждый день… Я звонил вот по какому поводу. Тот вчерашний молодой человек с улицы Слокас не дозвонился до тебя и набрал мой номер. Его бабушка вернулась в город и милостиво разрешила нанести ей визит.

– Ой, спасибо. Тогда ты мне подскажешь, каким транспортом добираться? – Катерина надеялась, что не заплутает намертво в спальном районе, где все дома похожи один на другой.

– Не нужно пока никуда ехать. Я закончу в четыре, позвоню тебе, и мы подъедем туда, я уже договорился. Тебя такой вариант устраивает?

– Да, – сказала Катерина весело, – спасибо! Ты замечательный!

– Это ты замечательная, – ответил он вдруг серьезно, – просто подарок от мироздания. Пока гуляй, только под дождь не попади, он, кажется, собирается.

Катерина не успела процитировать Пятачка, как Даниил распрощался и сгинул из телефонных далей. Она посмотрела на второй номер – точно, местный. Ну, если Серебряков договорился, можно не перезванивать.