Город на янтарном берегу

…я знаю – есть солнце у этой земли,
Есть дыхание ветра, есть дождь, и леса, и снега,
Потому что в янтарной, рассеянной в небе пыли
Тают льдинами – снегом – моим жемчугом – облака.
Потому что живу. Потому что дышу и пою.
Потому что молчу – мне не надо напыщенных слов,
Потому что, когда буду молча стоять на краю,
Не сорвусь: меня держат соленые крылья ветров.
И когда-нибудь там, где искрится фонтанами рай,
Где могу я гулять по колено – в янтарной пыли! –
И где скажут мне тихо: «Подумай. Смотри. Выбирай», –
Улыбнусь и ладонь протяну к краскам этой земли.

…Потому что я могу писать об этом стихи.

Потому что…

…в этом городе ты была со мной. Ты ходила рядом, ты смеялась рядом, ты жила рядом – и рядом с тобой жил я. Одного этого хватит, чтобы объявить эту землю священной, однако, как тебе известно, я никогда не склонялся к святости. Пусть будет – память. Столько памяти хранят эти камни, сохранят и наш секрет.

Потому что…

…мне не надо отвечать на вопрос «Почему?». Мне достаточно промолчать на него.

И улыбнуться.

…Возвращайся в наш город, моя серокрылая чайка. Я подожду тебя еще. Может, и найду однажды, где бы ты ни была.

О. В.»

Катерина аккуратно убрала мелко исписанные листочки в конверт и допила кефир.

Какая разница, кто этот человек. Сейчас, после того как Катя сама оказалась здесь и испытала те же чувства, о которых он пишет, ей до боли хотелось с ним познакомиться. Пусть он никакой не отец, пусть просто случайный мамин знакомый, оставивший в памяти их встречу. Может, эти письма сочинял поэт, избравший маму своей музой, кто знает. Но Катерине хотелось его увидеть, и отступать она не собиралась.

Она успела добежать до Двора конвента прежде, чем ударили тугие струи дождя, и поднялась к себе в номер. Окно было закрыто, вода текла по нему, искажая отражения. Катерина легла на кровать и смотрела, как пляшет дождь, – а потом проснулась от звонка телефона.

10

Пристально Кангарс и пришлый друг

другу в глаза поглядели.

Близкие души друг друга и за морем,

видно, отыщут.

Даниил подъехал сразу к гостинице, так как дождь не прекращался; «Тойота» стояла, мигая аварийкой, и Катерина поспешно шмыгнула в машину. Послеобеденный сон смыл все остатки сомнений и заставил взбодриться.

По дороге болтали о том о сем – Даниил рассказывал, какими тупыми могут иногда быть фирмы, организующие доставку, а Катерина поделилась впечатлениями от концерта в соборе. Ни о Белозерском, ни о грядущих поисках не упоминалось. Так и доехали.

Вихрастый парень, которого, как Даниил выяснил, звали Пашей, осчастливил гостей кодом для домофона, и поджидать оказии не пришлось. После звонка дверь открыли сразу, парень кивнул, сказал: «Проходите вон туда» – и крикнул:

– Ба, я к Кольке!

– Иди, только допоздна не сиди, – послышалось из комнаты.

– Ага…

У Катерины не было ни бабушек, ни дедушек (мамины родители умерли давным-давно), а потому слово «бабушка» казалось собирательным; доминировал образ клюкастой сплетницы из подъезда. Если не считать Анжелиной бабули, совершенно из образа выбивавшейся, которую никто бабушкой-то и не звал, опыт общения со старшим поколением был у Катерины прискорбно мал.

У бабушки Паши не было балетного прошлого, но было что-то к тому близкое, читавшееся в прямой спине и особом повороте головы. Немолодая женщина с аккуратно уложенными седыми волосами смотрела на визитеров поверх очков. Стол был накрыт цветастой скатертью, стоял фарфоровый чайник и блюдца с вареньем, аппетитной горкой громоздились домашние плюшки. Даниил поздоровался, представил себя и Катерину и оказал на женщину привычное воздействие: она поверила ему, расслабилась, еле заметно улыбнулась.

– Меня зовут Лидия Георгиевна. Садитесь. Паша сказал, что вы искали тут предыдущих жильцов.

Катерина кивнула, усаживаясь на добротный старый стул.

– Разве что ведьм болотных, – вдруг хмыкнула приглаженная, респектабельная бабушка, разливавшая чай, и Катерина моргнула от неожиданности. – До того, как наш дом построили, тут леса да болота были, вы знаете? Район почти новый. А как многоэтажку возвели, нам здесь дали квартиру, мне и моему покойному мужу. Никто, кроме нас, здесь никогда не жил. Может, вам нужен кто-то из соседей?.. Так, чай берите плюшки тоже.

Катерина достала письма и еще раз изложила их историю, подредактированную для простых смертных, уже более уверенно. Лидия Георгиевна слушала молча, отставив тонкостенную чашку с горячим чаем, над которой поднимался парок.