Город на крови

–Я уже получил сведения о каждом из членов вашей группы. В частях, где они служили, говорят о них только хорошее. Да и ваш орден получен не просто так. На мои вопросы не обижайтесь! Очень серьёзные решения будут приняты на основе добытых вашей группой документов. Их переводили с немецкого прямо в кабинете Верховного. Это делал лично начальник Генштаба Василевский. Вы спасли тысячи жизней, капитан. Знаете, что мы узнали, благодаря вам? Оказалось, немецкое генеральное наступление начнётся не там, где мы ждали. До него всего неделя, но и это позволит нам как-то подготовиться.

–Сам Сталин видел эти документы?

У Ермакова кольнуло в груди. Несмотря на всё, происшедшее с ним в последние сутки, он до этого момента не мог представить, какого уровня сведения привёз в Москву.

–я тоже был там, в кабинете Верховного. Мне по поводу вас, майор, Верховный устроил настоящий допрос.

–я – капитан, не майор.

–Вы повышены в звании и представлены к награде. Будут награждены, посмертно, и ваши погибшие товарищи. Но, так уж вышло, эти наградные листы будут подписаны лишь в том случае, если сведения о наступления немцев подтвердятся.

Корнев внимательно посмотрел Ермакову в глаза.

–Если в указанную в документах дату – 28 июня немцы пойдут в наступление. Вот так всё сложно, майор!

Корнев посмотрел на часы.

–Я вылетаю в штаб Брянского фронта через час, с копиями этих документов. Товарищ Сталин всегда принимает решения быстро. Теперь я непосредственно на месте буду организовывать зафронтовую разведку на брянском направлении. Моя задача – срочно создать группу агентов для их работы в Воронеже, на случай его захвата.

–Товарищ Сталин допускает, что Воронеж может быть взят?

–Такова ситуация. Недели, которую вы нам дали, всё равно мало, чтобы в полной мере подготовиться к отражению генерального наступления. Войск на Воронежском направлении недостаточно, так как мы ждали новый удар на Москву.

Корнев встал.

–Что ж, майор, скоро увидимся снова. До завтра вы ещё побудете в Москве. Несколько часов отдохните, а днем вас отвезут обратно в Генштаб. Нужно будет заполнить кое-какие документы и составить отчёты. Потом вас подсадят на вылетающий на Брянский фронт самолёт «Лётной группы» фельдъегерской связи НКВД. Вы назначены личным порученцем командующего Голикова.

–Офицером связи?

–Нет, личным порученцем.

Взгляд Корнева скользнул по погонам Ермакова.

–Форму с новыми знаками отличия вам принесут сюда утром. Завтраком вас покормят здесь же, а обедать вы будете в столовой Генштаба. Так. Теперь всё!

Полковник отдал честь и быстро вышел.

Этот разговор окончательно вымотал Ермакова. Новостей и впечатлений было много, но, едва за Корневым закрылась дверь, Ермакову ужасно захотелось снова упасть на кровать прямо в форме. Лишь усилием воли он заставил себя раздеться.

Перед тем как улечься Ермаков ещё раз подошёл к окну и взглянул на Манежную площадь. Согласно правилам светомаскировки, все окна в домах вокруг были затенены, однако, у проезжавших внизу машин были включены фары, и их тусклые огни на тёмной поверхности площади казались залетающими сюда искорками от горящего где-то за домами костра.

Той же ночью, около четырёх часов, в штаб Брянского фронта, находящийся Ельце – в 115 км к северу от Воронежа, прилетел только назначенный куратор от Генштаба зафронтовой разведки фронта полковник Корнев. С собой он привёз секретный пакет, в котором находились две копии перехваченных документов с информацией об операции «Блау-1» – на немецком и русском языках, а также подписанная Василевским пояснительная записка на имя командующего Брянским фронтом генерал-лейтенанта Голикова.

Оповещённый о срочном пакете Голиков немедленно явился в штаб, надеясь, что ему всего лишь прислана очередная директива Верховного о передислокации войск. Срочность почты не вызвала у Голикова особой озабоченности. До того, как ему было поручено командовать воинским соединением (в 1941 году это была 10-я армия Западного фронта), он, с 26 июля 1940 года, работал в должности заместителя начальника Генерального штаба – начальника Главного разведывательного управления РККА. За это время он хорошо изучил все алгоритмы реагирования на самые различные срочные приказы.

Но прочитав полученную из рук полковника Корнева русскую копию плана «Блау-1», а также пояснительную записку Василевского, и при этом не найдя в пакете прямого приказа Верховного, Голиков четверть часа сидел неподвижно, глядя в пол, пытаясь понять, что будет грозить лично ему, когда немцы проломят оборону Брянского фронта и устремятся к Дону. В том, что так и произойдёт, он не сомневался. Войск фронта было, явно, недостаточно, чтобы отразить генеральное наступление. А о том, как немцы умеют организовывать прорывы, он знал с 1941 года.