Город неудачников

– Видно, судьба, – сказал вдруг старик.

Раздался бой часов.

– Одиннадцать?

Веселье старика как языком слизнуло.

– Пойдемте, сударь, ужинать. Пойдемте, пойдемте…

Стены столовой пропадали во мраке. Свечи не могли пробить темноту и добраться до потолка.

Как только мы сели, с противоположной стороны вошел болезненного вида юноша.

– Мой племянник, – представил его старик. – Мы всегда ужинаем вместе. Бедное дитя! Скоро ты будешь ужинать один.

– Ах, дядя! – сказал юноша. – Я это не переживу.

Старик наклонился ко мне.

– Мальчик рос один. Без отца и матери. Отец не вернулся из кругосветного плавания. Когда корабль отправился в путешествие и дал прощальный залп, лопнули шпангоуты и он перевернулся.

А мать… Была курьером… Кто-то неправильно написал адрес… Ее больше не видели…

Часы стали бить снова. Я насчитал тринадцать ударов.

Старик встал.

– Я пойду, господа…

Он вышел, волоча палку по полу. Невнятные бормотания оборвались, захлопнутые дверью.

– В нашем доме завелось привидение, – объяснил племянник. – Дядя ужасно боится. Где только его славное боевое прошлое?

Он встал.

– Слуга покажет вам комнату… А мой совет: не оставайтесь. В нашем замке всякое бывало…

Слуга ввел меня в спальню. Под балдахином стояла кровать.

Вышел.

Пляшут на стенах тени. Крики птиц. Шорохи. Я разделся. Повесил брюки на спинку кровати. Звякнула пряжка. Забрался под тяжелую перину. Перина – сверху, перина – снизу. «Принцесса на горошине». Не нравится мне здесь. И замок, и таинственные шорохи, и привидение…

Началась гроза.

Сначала зашуршал дождь. Потом – гром, вспышки молний. Я хотел накрыться с головой, но раздался крик. Нет, я не могу больше здесь оставаться.

Я выбежал в коридор.

Жуткая картина предстала моим глазам.

По коридору бежал старик, а за ним летело привидение. В белом саване, ростом с хорошего баскетболиста.

Я застыл… Привидение наткнулось на меня, рухнуло. Отлетели в стороны ходули, простыня… И, к великому своему удивлению, я узрел племянника.

– Доездился, – тихо сказал он.

И громко захохотал.

9. Меня заточают в крепость

На изумрудной траве около ступеней замка накрыт праздничный стол. Белоснежная скатерть.

На дырки в скатерти мы поставили кувшин с молоком, масло, тарелки. Так что дырок почти не видно.

– А я-то, – хохочет старик, – чуть от страха…

Хохочет и племянник:

– Как я тебя разыграл?!

– Ты это… ха-ха… Чтоб наследство?!

– Ага…

– И алмазную звезду, ха-ха!

– Подойди, сынок!

Старик раскрыл объятия. Племянник бросился к нему. Но сэр Уильсон вдруг взмахнул рукой, и племянник заскользил задом по траве, пока не уткнулся в кусты.

– Ты чего?! Дядя?! Шуток не понимаешь?!

– Не повезло тебе, сынок.

– Это тебе не повезло, – с трудом поднимаясь, сказал племянник. – Я знаю, какую ты книгу по ночам пишешь… И про войну, и про Лейбница… Все знаю… А если кому рассказать… Какой ты неудачник?.. Ты только прикидываешься! А сам?! Ты наш город позоришь! Единственный в мире!

Нос старика побагровел. Он взмахнул палкой.

Но племянник кинулся в кусты.

– Расскажу. Все расскажу! И зарядку по утрам делаешь! И на лошади ездишь…

Треск сучьев затих.

– Такие вот дела, сударь, – помрачнел старик.

– Теперь жди гостей…

Он был прав. Вскоре пожаловали гости. Отряд полицейских. Но забрали они почему-то меня, а не старика…

Полицейский ведет меня вдоль крепостной стены.

Поют жаворонки, пахнет сеном. Не верится, что в такой день у кого-то могут быть неприятности.

Сверху послышался голос:

– Братцы…

Мы подняли глаза.

На веревке, свисающей со стены, болтался человек в полосатой одежде. Веревка не доставала до земли, а прыгать с большой высоты он, видимо, боялся.

– Братцы, сенца подстелите!

– Еще чего? – строго сказал полицейский.

– Подстелите!

– Может, тебе еще лесенку подставить? Прыгай так, если смелый!

– А ты меня не подстрелишь?

– Во всех стрелять – патронов не напасешься. У меня вон свой дружок есть.

Заключенный вздохнул, оттолкнулся ногой от стены и отпустил веревку.

Приземлился и заковылял прочь.

И тут же на стене возник часовой.

– Стой! Стрелять буду!

Он бабахнул из ружья – мимо… Еще – мимо!..

Мимо!.. Мимо!.. Мимо!..

И расстояние было плевое, и заключенный хромал, но часовой все никак не мог попасть.

Рядом с часовым возник офицер.

– Мазила! – заорал он. – Расстреляю!

Он выхватил из кобуры револьвер и стал шарахать в заключенного. Но тоже не попадал.

Офицер с недоумением взглянул на свой револьвер.

– Неужели выдали холостые?

Он приблизил дуло к виску и выстрелил.

Ничего особенного не случилось… Только лицо покрылось пороховой копотью.

И оба захохотали…

Во дворе крепости творилось что-то немыслимое. Кто шагал строем, кто боролся с тяжелыми мешками, кто подтягивался на перекладине.

Следуя стрелке «начальник крепости», мы прошли внутрь толстой стены, спустились по узкой винтовой лестнице, снова поднялись и, наконец, подошли к дверям кабинета.

Дверь была приоткрыта, хорошо был слышен весь разговор.

– …Не крал я, ваша милость… ей-ей, не крал… это в суде перепутали… писарь не так записал… вместо «у меня украли»… написал «я украл»…