Город отголосков. Новая история Рима, его пап и жителей

Сколько ни рассказывай об этом непрекращающемся конфликте и об этих вспышках варварства, еще поразительнее живучесть папства. Императоры, пытаясь разделаться с независимостью пап, проливали реки крови, но их старания давали лишь кратковременные результаты. Всего за год до возведения на форуме статуи императора Фоки папа Бонифаций III (607 г.) потребовал от императора признания Рима – а не Константинополя – центром христианской Церкви [27]. Папы знали, что в самом городе Риме они обладают более прямой властью, чем император, при всех громогласных заявлениях Константинополя. В важнейших местах города папы часто доказывали свое преобладающее влияние на Церковь и на мирскую жизнь, хотя официально там распоряжались император и его экзархи. В 609 году папа Бонифаций IV (608–615 гг.) якобы превратил Пантеон в христианскую церковь Девы Марии и Мучеников, свезя туда 28 телег выкопанных из катакомб мощей [28]. Часто можно прочесть, что это преобразование Пантеона, посвященного римским богам, символизировало триумф христианства над языческой религией. Но к VII веку христианство и так какое-то время уже преобладало в религиозной сфере Рима. К моменту этой трансформации Пантеон уже был не языческим храмом, а светским зданием, использовавшимся для юридических процедур [29]. Поэтому жест Бонифация не столько символизировал торжество христианства над язычеством, сколько был смелым заявлением о доминировании папы над светской властью императора в Риме. Даже если бы Бонифацию требовалось разрешение императора Фоки (как можно заключить из некоторых исторических сводок), вряд ли император смог бы помешать папе захватить здание, если бы тот этого захотел. Через два десятилетия папа Гонорий I (625–638 гг.) создаст церковь Сант-Адриано-аль-Форо на развалинах здания сената, построенного самим Юлием Цезарем. Некоторые камни Рима могли бы заговорить на греческом, языке Византии, но другие хранят память о решительном гласе римского понтифика.

Дерзость некоторых пап особенно явственно проявлялась в церквях Рима. Когда император Лев Исавр (714–741 гг.) решил в 726 году запретить поклонение иконам, папа Григорий III (731–741 гг.) рискнул жизнью и не стал выполнять его повеление. В Риме и в Равенне оно вызвало взрыв возмущения верующих, потому что объявляло вне закона прекрасные священные изображения и требовало их удаления [30]. Тысячи простых людей стекались в базилики и соборы Рима для поклонения иконам Иисуса, Марии и других святых. Среди жизненных тягот и забот религиозное искусство врачевало души, суля небесное блаженство. Папа Григорий II (715–731 гг.) был в этом заодно со своим народом. Его преемник Григорий III пойдет еще дальше. Мало того что он воспротивится императорскому эдикту, он еще и сделает свой бунт публичным. Полученные от императорского экзарха в Равенне Евтихия шесть колонн из замечательного черного оникса для святилища базилики Святого Петра папа использует как подставки для икон [31].

Григорий III исходил из своей религиозной убежденности и из солидарности с паствой. Знал он и о том, что папский авторитет опирается на религиозные традиции и на священные места Рима. К началу раннего Средневековья истории Петра и других мучеников, а также их мощи превратили город в могущественный духовный центр [32]. Верующих влекли туда не только иконы, но и облачения, скелеты, части тел христианских святых. Все это служило им не только напоминанием о нелегком прошлом их Церкви. То были инструменты святости, исцеления, даже прозрения. Представ перед душевнобольным дипломатом, Иоанн XIII – тот папа, который в 966 году подвергнет унизительным издевательствам префекта Рима, – дотронулся до него цепями, в которые якобы был закован святой Петр. Для всех присутствовавших в комнате в тот момент эти цепи обладали реальной врачующей силой, ибо касались почти за тысячу лет до этого кожи Петра. Христиане – от первых верующих на могиле Петра до императрицы Елены, раскопавшей в Иерусалиме Святой Крест Иисуса, – верили в святость и во все из нее проистекающее, что передается через конкретное место, близость и прикосновение. В Риме мощи святых мучеников, усеивавшие землю под ногами и во все большем количестве перемещаемые в храмы, наделяли папский престол ни с чем не сравнимой духовной силой.