Город отравленных душ

Девочка вытянула руку, и на ладони лежал большой, алый, светящийся плод. Теперь в кабинете запахло арбузом.

Он подумал, что в детстве почему-то невероятно сильно любил арбузы, но их ему покупали крайне редко.

— Кто тебе дал такой красивый апельсин? — спросил он у девочки.

— Это вовсе не апельсин. Это такое, что я и сама не знаю, — сказала девочка.

На лице ее застыла ни то улыбка, ни то озорное непонимание отчего ж так непонятлив стоящий перед ней губернатор.

— Тебя кто-то попросил передать это мне?

— Нет, я сама это сделала. А теперь я уйду, потому что меня потом будут ругать.

— Кто тебя будет ругать? — спросил он.

— Есть такие люди, которые всех всегда ругают.

— Я, к счастью, не такой.

— У тебя много денег, но они пахнут пылью. — сказала девочка и почему-то весело рассмеялась.

«Может это вовсе не девочка, а Маленький принц из книги Экзюпери?» — подумал он.

— До свидания. Если вы попробуете этот плод, то обязательно дадите денег, чтобы Алле сделали операцию.

Девочка повернулась и вышла из кабинета. Дверь была притворена. Опять пахло застоявшимся спертым воздухом и диванной кожей. «Куда ж девалась пыль, вернее ее запах?»

Ни какого плода нигде не было.

Губернатор направился к выходу из кабинета, решив, что это всё ему померещилось.

Но это ему вовсе не померещилось. Я мог бы подтвердить сие и растолковать, вернее всё объяснить. Катя, действительно, прилетела из далекого села Конергино. Вернее сказать, что прилетел ее образ, сама же девочка находилась в селе. Особых усилий не надо, чтобы в пространстве, на огромные расстояния переместить тот или иной образ. Это даже не игра воображения, а галлюцинация, искусственно вызванное видение. Так легче запомнить человеку образ того, с кем ему нужно соприкасаться, так легче усвоить, понять характер этого человека. Зрительная память особенно хорошо развита в людях — остаток былого природного дара.

Я совсем недавно осознал, что могу перемещать в пространстве видения. Главное — это правильно и во время воздействовать на психику того человека, которому желаешь навязать свое видение.

Я стоял на набережной, чуть в сторонке от губернаторского коттеджа, обнесенного изгородью из проволоки. Усилием воли, я смог увидеть всё, что происходит в этом здании. Когда Абрамович, находясь на крыльце коттеджа, разговаривал с женой по телефону, и та попросила его отвезти куклу девочке Кате, мне сразу захотелось в сознании губернатора закрепить образ этой чукчаночки. Вначале не мог этого сделать, потому что Абрамович ни как не мог вспомнить кто она. Отдельные кадрики, стертые, бледные проносились в его сознании. Я всё-таки сумел распознать образ Кати, осмыслив, как бы дорисовав его.

И он спроецировался в сознании губернатора. Конечно, одежду я сам дорисовал. Белое платьице, бант на головке, жесткий темный волос, приплюснутое, восточного типа лицо, — это не фантазия, а подбор типичного, неотделимого от характерного того или иного народа.

Со стороны я хорошо видел всех сидящих за обеденным столом. Он хорошо был сервирован хрусталем и дорогой посудой. Журналисты пили красное и белое вино, губернатор ел салаты, и плов из оленины. Ел он мало, на вопросы отвечал не с большой охотой. Журналисты шутили, говорили Абрамовичу комплементы, восхищались всем сделанным и в городе и в местах, где они уже побывали.

Он отпивал газированную воду из фужера и не замечал, что среди яблок и мандаринов лежали светящиеся, алые, загадочные плоды. Потом он всё-таки заметил их. Он протянул руку к тарелки и взял один из плодов. Поразило Абрамовича то, что плод был необычно легкий и теплый, точно его подогрели. Сквозь алую тонкую кожуру были видные золотистые ровные, похожие на капельку воды зёрна. «Как всё идеально в этом плоде!» — с восхищением подумал он. Он хотел надкусить плод, но всё существо его противилось разрушать невиданную красоту плода, даже прикосновением к нему ртом.

Абрамович положил назад загадочный плод, решив, что непременно, позже, когда разойдутся гости, расспросит у кого-нибудь, что это за плод. Он давно остерегался употреблять в пищу неизвестные продукты. Не то чтобы боялся отравиться — берёг здоровье. Деньги любят сильных и с крепким здоровьем людей.

Журналисты активно поедали всё, что выставлялось на стол. Крепкие волосатые, с щетинами, под самого хозяина стола, парни. Перекидывались мнениями об увиденном. Они только что вернулись с экскурсии по городу. Хвалили, говорили комплементы губернатору. Он устал и от комплементов.

— Роман Аркадьевич, говорят, что группу спортсменов вскоре повезут в Англию? — спросил собкор «Огонька».

— Повезут, ближе к весне. Это не проблема.

— Регулярно такое будет?

— Возможно.

— А не накладно?

— Накладно, но будем делать.

— Мы слетаем еще куда-то?

— Слетаем. Сейчас сообщат где какая погода, чтобы нам не застрять.

— Вы тоже?

— Мы тоже…

Все за столом засмеялись.

Абрамович встал, отодвинул чуть в сторону стул, на котором сидел.

— Мне нужно еще немного поработать, — сказал он, изобразив на лице начальственную озабоченность. — Вы кушайте.