Город падающих ангелов

– Я был в этом доме гостем, которому приходилось платить за оказанное радушие, – сказал мне Хонсбин. Зачесанные на косой пробор и ниспадавшие на загорелый лоб седые волосы придавали ему сходство с Пабло Пикассо. – Пегги и я являли собой своего рода пару. Я владел галереей в Нью-Йорке и знал почти всю тамошнюю художественную старую гвардию. В начале сезона я развешивал на выставке полотна из ее коллекции, а снимал их в конце; это было сопряжено с массой неприятных хлопот, например, с соскребанием личинок с картины «Антипапа» Макса Эрнста, так как она побывала в галерее сюрреалистов на канале, где царит немилосердная сырость. Личинки обожают олифу.

Первые несколько лет такого проживания с Пегги были замечательными, но потом ее артерии стали делаться все более плотными и узкими, а мое положение – все более ужасным. Я приезжал поздно ночью и был вынужден прокладывать себе путь мимо произведений искусства – через работы Колдера, мимо людей-спичек Джакометти – этим людям постоянно обламывали руки, но это был не я; уворачивался от Певзнера и добирался наконец до спальни. Я был с Пегги, когда у нее случился первый сердечный приступ, а лицо превратилось в трагикомическую маску. После этого Пегги повесила у своей кровати пятнадцатифунтовый колокол; я оставлял дверь спальни открытой, зная, что, если она позвонит, то мне придется встать и бежать к ней на помощь. Это была круглосуточная работа без выходных.

Мне понравились Джейн и Филипп, – продолжил Хонсбин. – Мы проводили вместе много времени; причем Джейн прекрасно готовила. Они полностью завоевали Пегги, и знаете чем? Мороженой кукурузой в початках. Джейн привозила ее с авиабазы Авиано, чем сразу нашла путь к сердцу Пегги. Правда, уже тогда люди говорили мне: «Берегитесь Джейн Райлендс!»

– Кто вам это говорил? – поинтересовался я.

– О, это говорили все. А потом Джейн и Филипп стали приглашать Пегги на обеды, не приглашая меня. Мне об этом вообще ничего не говорили. Они, можно сказать, умыкнули ее. К тому времени Пегги уже была наполовину инвалидом, поэтому было нелегким делом собрать ее, вывезти на мероприятие и доставить обратно. Ухаживать за Пегги было трудно, и немногие смогли бы с этим справиться. Подобные шалости за моей спиной продолжались все лето. Они совершенно распоясались, когда в ноябре я уехал, и продолжали в том же духе до весны, когда я вернулся.

К тому времени, когда Пегги окончательно превратилась в инвалида, Филипп и Джейн Райлендс практически стали ее опекунами. У них были ключи от ее дома. Они следили за ее делами. Они возили ее в больницу в Падую. На следующий день после смерти Пегги директор музея Гуггенхайма в Нью-Йорке Томас Мессер прибыл в Венецию, чтобы принять в собственность помещение и имущество. Он обнаружил Филиппа Райлендса в затопленном подвале – Филипп переносил картины, чтобы уберечь их от воды. Мессеру был нужен человек, который мог бы на месте исполнять распоряжения нью-йоркского офиса, и он попросил Филиппа стать временным администратором. Позже тот же Мессер сделал Филиппа постоянным администратором. Так началось возвышение Райлендсов.

С самого начала было ясно, что Джейн Райлендс имела твердое намерение играть важную роль в управлении музеем, и это страшно раздражало Мессера. «Однажды, – рассказывал мне Мессер, – я давал Филиппу инструкции в присутствии Джейн – дело касалось какой-то сущей мелочи, – и она вдруг выпалила: “Нет! Так делать нельзя!” Я тогда удивился ее наглости, страшно разозлился и дал ей понять, что она не является членом правления музея. Но она уперлась и продолжала претендовать на власть, которой ее никто не наделял. Она помыкала Филиппом. Мне кажется, большего подкаблучника я не видел за всю мою жизнь».

Заработав прочную репутацию своим отношением к Пегги Гуггенхайм, Джейн решила усилить позиции поистине гениальным способом. Она организовала в «Гритти» цикл лекций, читать которые приглашала таких светил, как Стивен Спендер, Артур Шлезингер, Питер Квеннелл, Джон Джулиус Норвич, Брендан Джилл, Адольф Грин, Хью Кэссон и Фрэнк Джайлс, издатель лондонской «Санди таймс». Джейн давала обеды, и среди ее гостей, отмечавшихся в гостевой книге, были лекторы «Гритти» и многие другие – такие как Аднан Хашогги, Джин Киркпатрик и югославская королева Александра. «Просматривая гостевую книгу Джейн, – говорила Хелен Шихан, бывшая в восьмидесятые годы стажером в музее Гуггенхайма, – я поняла, что она вкладывает массу энергии в создание собственного общественного круга. Она говорила мне: “Вперед можно двигаться только в обществе”».