Город Победы

– Ну что ж, я вижу – эмоции зашкаливают, – безмятежным тоном начала Пампа Кампана. – Давайте попытаемся их остудить. Мой суд таков: нелепо решать вопрос о царском престолонаследии сейчас, когда кандидаты даже не научились ни дышать нашим воздухом, ни портить его. Кто из них окажется способным править империей? Давайте зададим этот вопрос еще раз лет эдак через пятнадцать, к этому времени, возможно, мы уже будем знать ответ. И только тогда можно начинать спорить о девочке или мальчике.

Это был ответ, который никому не понравился и многих озадачил. Тирумала Деви и Зерелда Ли разом громко заговорили, призывая царя вмешаться, а присутствовавшие в большом количестве придворные разделились на две фракции. Кришнадеварайя и сам не знал, что делать с таким судом Пампы Кампаны. Министр Тиммарасу, убежденный сторонник Тирумалы, что-то настойчиво шептал ему на ухо.

Пампа Кампана заговорила вновь.

– Пока наш царь находится в добром здравии и полностью владеет своим рассудком, чувствами и всей империей, – объясняла она, – просто абсурдно тратить время на обсуждение прав нерожденных детей. Нашей единственной заботой, как более полутора тысячелетий назад учил нас великий император Ашока, чье имя означает “без печали”, должно быть величайшее возможное благо и максимальное счастье для всех граждан. Когда мы сделаем все, что в наших силах, чтобы создать рай на земле, место, где не будет печали, тогда и будем изо всех сил обсуждать, кому же следует передать его защиту.

– Ашока был буддистом, – заявила Тирумала Деви, – он не верил в наших богов. Как мы можем верить древнему царю, который поклонялся человеку, отрекшемуся от царства?

– Ашока был живым сердцем нашей земли, – ответила Пампа Кампана. – Не узнав сердца, не сможешь понять и все тело.

В этот момент Тирумала Деви не стала с нею спорить. Однако, когда произошло несчастье, она первой заявила, что это боги судят Пампу Кампану не только за плохой совет, но и за “богохульство”.

Зерелда Ли, младшая царица Биснаги, самая любимая среди всех супруг Великого Кришнадеварайи, умерла в родах, ее сын также родился мертвым. Неделю спустя Тирумала Деви тоже родила ребенка, тоже мальчика, тоже умершего во чреве. Сама она все же выжила. Все в Биснаге увидели в этой тройной трагедии роковое предзнаменование, за пределами же империи ее восприняли как проявление слабости. Кришнадеварайя покинул тронный зал и не показывался на публику сорок дней. Было понятно, что он не встречается ни с кем, кроме Тиммарасу. Было понятно, что Тирумалу Деви утешает ее мать и что Пампа Кампана просила оставить ее в одиночестве оплакивать свою пра-пра-пра-правнучку, последнюю представительницу ее рода. Ощущалось, словно империи отрубили голову, и ее тело, соответственно, лежало недвижимым. Враги Биснаги начали готовиться к вторжению.

При виде объятого пламенем тела Зерелды Ли внутри у Пампы Кампаны прорвалась плотина. Ее настигла невозможность должным образом оплакать всех тех, кого она потеряла, и ее переполнило не нашедшее прежде выражения горе. Она попросила царя позволить ей разбить череп Зерелды Ли бамбуковой дубинкой, чтобы освободить ее дух, и хотя согласно традиции это должен был делать мужчина, царь великодушно позволил ей это. Исполнив этот долг, Пампа Кампана лишилась чувств, и ее на руках отнесли в ее покои, чтобы она пришла в себя. Эта сцена также вызвала массу споров. Для жителей Биснаги и ее союзников она свидетельствовала о широте взглядов, за которую империю часто превозносили, и позволяла предполагать, что старая тенденция к возвеличиванию ценности женщин, благодаря которой с самых первых дней существования Биснаги женщины достигали высот во всех сферах жизни, получила при этом царе новый импульс. Это показывало, что данное им прежде обещание, что “во всей империи будет править любовь”, не было пустым хвастовством. Для врагов же Биснаги это был еще один признак ее слабости, того, что власть рушится в самом центре.

Таков уж был мир в те времена. Трагедии порождали армии, а личные реакции людей на беду, символические или аллегорические – разбитые сердца, великодушие, потеря сознания – должны были быть проверены на искренность на поле боя. Все вокруг воспринималось как знак, то есть уже заключало в себе множество интерпретаций, и только на поле битвы, только при помощи силы можно было определить, чье видение является наиболее верным.

Кришнадеварайя понимал это лучше других и, через Махамантри Тиммарасу, отдал приказ, чтобы армия готовилась к войне.