Город под куполом

Пространство «зайчика» заполнилось приятным гулом и светом. Это был свет жизни и бесконечного тепла. Такое тепло нельзя было сравнить даже с ярким костром и уж тем более с баками бройлерных. Это тепло будто ласкало тебя изнутри, питало и наполняло самой жизнью. Всего несколько секунд – и Романова застыла, содрогаясь от сладких спазмов. Не удивительно, что многие богачи устанавливают у себя дома заправочные «зайчики» в целях дополнительных эростимуляций.

Только искупавшись в солнечном свете, Романова поняла, насколько болит всё тело. Рука, с которой вырвали, чуть ли не с мясом, интерлинк, ныла и временами подёргивалась. Глаз, в который попала кровь фанатика, начинал опухать – видимо, какая-то зараза всё-таки пробралась – следовало немедля провести обеззараживание. Болело солнечное сплетение, тошнило, а внутренности будто сплелись в большой клубок шипящих и плюющих ядом змей.

Романова покинула приветливый «солнечный зайчик» и без десяти три ночи добралась до своего жилого квартала: бессмысленное нагромождение однотипных домов, соседствующих с гаражными массивами, железнодорожной колеёй и водонапорными башнями. Стоимость квартиры в этих домах варьировалась от полумиллиона поинтов, если с рекомендацией, и пяти миллионов, если без оной; съём жилья выходил много дешевле – около сорока тысяч поинтов в год. Юдоль для деятелей искусства, продажных агентов, работников масс-медиа и дешёвых официанток-универсалок.

Железные створки ворот, скрежеща, пропустили Романову во двор, освещаемый зеленоватым плесневелым светом узких каплевидных фонарей. Струи дождя, попадавшие в свет фонарей, превращались во флуоресцентные щупальца диковинных кальмаров, извивающихся в поисках зазевавшейся жертвы.

Заглушив мотор и заблокировав двери, Романова зашла в скорбный десятиэтажный дом. Скорбный – потому что он словно нависал над каждым, кто осмелится подойти к нему поближе и задавался вопросом, кто ты такой и зачем продолжаешь жить. Цокольный этаж был изрыт крысиными ходами, а из каменной кладки местами торчали пучки обжёванного оптоволокна.

Половина окон на нижних этажах были выбиты и заменены полупрозрачной пластиковой плёнкой, предназначенной для упаковки тел перед отправкой на лунное кладбище. Сейчас, несмотря на поздний час, в окнах некоторых квартир горел свет. Это нормально. Многие проводят время в виртуальной реальности. Там можно заработать довольно много поинтов, не то, что на журналистике и новостях. Но это либо проституция, либо смертельные Многопользовательские Онлайн Боевые Арены. Тавтология «МОБА-арены» прижилась в народе, так что иначе их и не называют. Элита тратит там поинты, делая ставки на победу, а желающие лёгких денег ставят на кон свою жизнь. Проиграл – и твои мозги вскипают, заполняя черепную коробку беловатой жижей. Обязательные для таких игр шлемы за бесценок продаются на чёрном рынке – играй, не хочу.

Романова вызвала лифт, и пока он ехал с верхнего этажа, накарябала на извести длинное вычурное ругательство, отводя душу; пополнив тем самым целую стену плача, состоящую из подростковых терзаний, интимных предложений и кратких экскурсов в музыкальные вкусы жителей дома.

В лифте пахло мелом. Романова встала, утопив руки в карманах, и сумрачно взглянула на задвигающиеся створки. Датчик веса барахлил: согласно его показаниям, вес тщедушной девушки составлял триста сорок килограмм. К счастью барахлила также и система аварийного блокиратора, поэтому лифт благодушно возил даже явные перегрузы.

Проезжая мимо шестого этажа, Романова услышала характерные поскрёбывания в коридоре. Значит, госпожа Куприянова снова выпустила на ночь свою комнатную собачку по кличке Пинг бродить по этажам. На самом деле это не была собака, просто прирученная крыса-переросток. Однако госпожа Куприянова обожала своего Пингушку и души в нём не чаяла. Желания других жильцов сводились к двум вариантам исхода событий: отвесить пинка, пингануть, наглую, мешающей спать тварь или же дождаться, когда хозяйка зазевается, и потушить жирную крысу с имитаторами злаков и специями.

– Тц-тц-тц, – тихо позвала Романова.

Пинг в ответ тонко с присвистом захрипел, то ли угрожая, то ли приветствуя.

На седьмом этаже Романова вышла и направилась к своей квартире в конце коридора.

– Донна, девочка моя! – раздался голос позади неё.