Город под созвездием Близнецов

Асфальт намок, как лист для акварели,
Вбирая краски с кисти сентября.
Чуть в дымке парк и тёплые качели,
С которых летом видятся моря.

Стволы темны, но ниткой позолоты

Лишайник врос в развалы тополей,
А из-за туч прощально стонут «ноты»
Соединённых жизнью журавлей.

Скамьи тускнеют, будто провожают

Свой яркий цвет – с билетом – на перрон.
А просто осень краски размывает,
Творя из яви необычный сон.

Сколько дней продлевается годом?

На столе – атрибуты ненастья:
Толстый шарф, три листа, терпкий чай,
Два сонета, разбитых на части,
И припухший в боках каравай.

Чай допит. Надышалась жасмином

И поставила в чайник листву.
Говорят, осень мерится сплином,
Только я его жить не зову.

Виноград, принесённый в пакете,

Холодит леденцами десну.
Может, вспомнить в ненастье о лете
Или даже вернуться в весну?

Но сонеты твердят, что о прошлом

Мне не следует столь горевать,
Ибо выйдет печально иль пошло,
Что не хочется творчеством звать.

Пахнут листья дождями и мёдом.

Тёплый плед согревает «котом».
Сколько дней продлевается годом?
Сколько лет создано на «потом»?

Луна и снег

Луна была так полно-холодна,
Что медлил снег за звёздным перекрёстком
И думал, что красавица одна
Привыкла собирать гостей к подмосткам.

И рампы свет касался мостовых,

Стирая след и чад автомобилей,
И медлил снег в «зеваках записных»,
Греша сомненьем – или… или… или…

Ловил контральто город над Невой,

Меняя «бис» на шёпот восхищенья,
А снег толпился густо над волной,
Мечтая лишь о чуде сотворенья.

Над городом ночью пасутся олени

Над городом ночью пасутся олени,
От гона срываясь на ярость и крик.
Полярные бури – полсолнца, полтени
И шалого ветра пятнистый язык.

Над гулкой тайгой простираются крыши

Старинных и новых прозрачных домов.
Взметаются шпили над башнями выше
Лохматых, как совы, сплошных облаков.

Над городом ночью камлают шаманы

И в бубен колотит неистово зверь.
Стираются ранги, наследства и саны,
Чтоб только открылась в извечное дверь.

Над гулкой тайгой пробегают трамваи

И важно глазеет тройной светофор.
И взрослая Герда не ищет вновь Кая,