Город с нарисованными домами. Сборник

– Ладно, ладно! Выздоравливай скорей, да встретимся – сходим куда-нибудь, отдохнем по-человечески. Тут как раз Серега приехал обратно. Кстати, поговаривает о том, что безликие вернулись. Не слышал ничего такого? – я, наконец, перешел к причине моего посещения.

– Ну, слухи какие-то ходят, хотя, на мой взгляд, они никуда и не уходили.

– В общем-то, возможно. Но по крайней мере деятельности их не ощущалось.

– Молодые люди, закругляйтесь, закрываться пора! – В курилку заглянул старик охранник, по виду военный отставник.

– Хорошо. Пять минут и всё!

– Пять минут – не больше!

Мы подождали, когда его шаги стихнут дальше по коридору.

– Он еще говорил, что они собираются сворачивать какой-то эксперимент. Давай, давай, не молчи – времени мало. Говори, что знаешь!

– А что я могу знать такого, чего не знаешь ты? Ну, народ в последние дни какой-то слегка взбудораженный стал, по ночам теперь больше работают. Во-всяком случае, сквозь сон я постоянно какое-то движение в коридоре слышу. По два-три раза за ночь приезжают машины, судя по звукам двигателей – грузовые. Я так понимаю, что привозят новых пациентов сразу помногу. А так, никакой принципиально новой информации у меня нет.

Он был прав: знать что-то большее, чем остальные, он вряд ли мог. Вернее, мог – многочисленные знакомые часто по дружбе сливали ему информацию, но если не знал он, то, значит, не знал практически никто.

– А почему ты решил, что привозят пациентов? Может, наоборот – кого-то или что-то вывозят?

– Я же говорю: работы у врачей стало больше. В операционных всегда кто-то есть, хотя я понимаю, что это странно, потому что в палатах людей как-то не прибавляется.

Вернулся охранник и молча встал в проходе, с укоризной глядя на нас.

– Ладно, мне пора, – я поднялся.

– Давай, заходи еще.

В принципе, любой из нас в любой момент мог уехать из Города, но решались на это почему-то единицы, да и те, как правило, вскоре возвращались. Говорят, что опиум умеет ждать. Не знаю. Но то, что Город и безликие ждать умели, – это точно, испытал на себе. Идти домой не хотелось, и я уже третий час бесцельно кружил по району, выкуривая сигарету за сигаретой, отчего во рту скопился мерзкий, тягучий привкус, который я забивал пивом, и немного начинало мутить. За полночь, выйдя из очередного супермаркета, я, прислонившись к стене, устало в очередной раз закурил. В нескольких метрах напротив меня стояли они. Их синие, наполовину разложившиеся тела в истлевшей одежде не мерзли на ветру, хотя ночь была холодной; они стояли, чуть покачиваясь на непослушных ногах, и тихонько поскуливали. Когда-то они тоже были людьми: они влюблялись, где-то работали, у них были жены, дети, и полная луна, стоявшая сейчас над парком и их головами, не выгоняла их на улицу. Они стояли и, ожидая чего-то, тоскливо смотрели на меня. Что бы они мне рассказали, если бы могли говорить, если бы могли помнить? О чем они думают, и думают ли они вообще? Кто знает, может, они могли бы передать какие-то вести от ушедших? Но парочка опустившихся алкоголиков, хотя и казалась в ярком лунном свете восставшими из могил зомби, все же ими не была. Глядя на них, я подумал, что и мне с пьянством пора бы заканчивать. Я поднял бутылку на уровень глаз и, мрачно посмотрев на плещущуюся в ней жидкость, сделал хороший глоток. И сквозь арки и неосвещенные лестницы пошел домой, решив обязательно исправиться завтра или послезавтра.

То, что безликие вновь активизировались, не могло не тревожить – ничего хорошего от таких периодов активности ждать не приходилось. Чем это закончится для нас на этот раз, оставалось только гадать. Придя домой, я разулся, бросил на кресло куртку, не раздеваясь, упал на нерасправленную кровать и мгновенно отрубился.

Проснулся я от того, что замерз. Судя по начинающему робко сереть небу, было часа четыре утра. Так всегда бывает, если, перебрав пива, ложиться спать, – когда просыпаешься, то нестерпимо хочется в туалет и пить. Приоткрыв глаза, я встал и, немного поколебавшись, сначала посетил туалет, а затем нашел на кухне банку с кипяченой водой и выпил из нее почти половину. Вода была теплая и противная. Когда я вернулся в комнату, он сидел в кресле, задумчиво разглядывая царивший в комнате беспорядок.

– Привет, что ли! – он с интересом взглянул на меня.

– Привет… – я присел на кровать. – Что-то ты давно не заходил.

– Некогда было, да и ты сам-то так ли давно в Город вернулся? – усмехнувшись, он закурил. – Я тут по какому делу… Там знают, что мы с тобой друзья, поэтому просили передать, чтобы вы не очень больницей интересовались. Ни к чему это. Пока. С приятелем твоим я знаком постольку-поскольку, но, я надеюсь, ты ему передашь.

– А чего такой переполох? Неужели действительно там со жмуриками что-то делают?

– Да нет! Это глупости. Там обычные люди работают, а не какие-нибудь сумасшедшие ученые.

– А в чем тогда дело?

– Не в курсе, но поверь, не стоит там копаться. Не стоит – мало ли что может случиться.

– Что, например?