Город шаманов

Главное не отклониться назад – утону сразу, и не дать себе откусить голову в первую же секунду. Пожертвовать рукой? Точно. Сунуть локоть в работающие пилы и подло ударить ножом в шею зверю, как раз секунды должно хватить.

В последний момент росомаха изменила угол атаки и пронеслась мимо меня, поджав от страха хвост, превращаясь в нелепую собаку. Зад замелькал перед глазами, смешно подпрыгивая. Унеслась от меня прочь намного быстрее оленя. Если бы мог, непременно пожал плечом – надо для этого вытащить себя из топи. Как же приятно осознавать, что наконец-то тебя и звери начали бояться.

За спиной глухо заворчали. Слипшиеся от грязи волосы встали дыбом, помимо моей воли превращаясь в иглы дикобраза. По низине пошел смрад смерти и потянулись во все стороны щупальца отчаяния. Прикасаясь ко всему живому, они превращали его в прах. Низина умирала, чернела и увядала на глазах.

Безнадежность. От такого страха некуда скрыться. Не убежать. Можно исчезнуть только одним способом. Позволить стереть себя. Очень медленно обернулся, смаргивая с век комаров и липкую грязь. От болота поднимался молочный туман. Стеной. В небо. С трудом сглотнул. Огромный медведь, похожий на скалу, с которой я недавно спустился, брел по болоту. Останавливался. Мотал головой. Поднимал лапы и брезгливо стряхивал с себя жижу. Посмотрел на меня как-то скользь. Вздохнул. Заворчал. Пошел в сторону ручейка.

Я понял, что это за медведь.

И решил утонуть.

Погрузился по глаза, и ноги вдруг почувствовали камень. Постоял бегемотом. Подумал. Ладно. Оттолкнулся, схватился за жесткую траву, в пару рывков выполз на кочку. Поднял свою палку. Медленно пошел к ручью.

Туман стелился вокруг, а под ногами расступался, давая обзор так, что шаги давались мне без труда. На берегу чудного ручейка, на гладком камушке, сидела Карху. Плела толстую черную косу. Смотрела на бегущую воду, как в пене камней играет жирная форель, охотясь на мошек. И таинственно улыбалась. Солнцу, наверное.

Присел поодаль. Посмотрел, как со шкур стекает черная жижа. Хотел утереть лицо, передумал – чистого места на рукаве не нашел. В руках начала трястись жердь – напряжение отпускало. В горле запершило, но всё равно сказал:

– Я должен был попробовать.

– Знаю, – отозвалась девушка.

– Я ведь почти ушел!

Карху скептически хмыкнула и продолжила крутить косу. Лучше бы что-нибудь сказала, уничтожив меня. Пододвинула ногой ко мне куль, по торчащему краю рукава понял – чистая одежда. Даже такое предвидела. Махнул головой. Кажется, в этом мире я мог удивить только сам себя.

– Ты можешь мне ответить на вопросы?

Она задумалась. По-прежнему на меня не смотрела. Пальцы замерли на пряди.

– Про любовь?

– Нет, – честно признался я. Сам себя ненавидел.

– Тогда, тебе не понравятся мои ответы.

– Что с того? Посмотри на меня. Подними глаза. Я здесь. Посмотри на то, что вы со мной сделали. Видишь каким я стал? А теперь подумай: разве тебе трудно ответить на мои вопросы?

– Нет, – сказала Карху и впервые посмотрела на меня. Ровно. Спокойно. Как всегда. В черных глазах ничего не читалось, я видел только равнодушие. Если девушка скрывала свои чувства, то очень умело. Каменная. Непрошибаемая. Неэмоциональная. Как медведь. Я вздохнул. Пора было сказать то, о чем давно хотел:

– Спасибо.

– За что?

– Что спасли меня. Мне кажется, я еще жив, – похоже на правду. Я верил, что так и есть.

Карху отвела взгляд. Пальцы на черных волосах не двигались.

– Ты – жив. Ты – мертв. Не благодари.

– Уверена?

– Да. В каком состоянии поймали твою душу, в таком она и осталась. Я ответила на твои вопросы?

– Нет.

– Нет? – удивилась Карху.

– Скажи. Что такое Тула?

– Река Тулома.

– Еще.

– Тула – потаенное место. Река хранит в себе много тайн. Поэтому называют ее Тулома.

– Еще.

– Ты уверен?

– Да.

– Тула – это место, где умирают все шаманы. Вы называете такие места, из-за скопления мертвых людей, городом.

– Мы называем такие места погостом или кладбищем, но никак не городом.

– Погостом, как и мы.

– Только у вас в погосте живые, а у нас мертвые.

– Ваня, не бывает мертвых и живых людей. Это просто состояние тела. Сосуды. Бывают души. Они вечные. Для каждой души есть всегда свой погост, камень, тело, мир, тундра, город. Шаман может душу из одного сосуда переместить в другой. Помнишь купцов? Помнишь камни? А теперь посмотри вокруг. Ты разве не видишь, что мы окружены душами? Они осязаемы. Они смотрят на нас. Мир вокруг нас соткан из душ. Теперь чувствуешь? Видишь, как всё просто?

– Очень просто, – согласился я, – а как же рай и ад?

Карху усмехнулась:

– А как же три яруса мира? Где твой рай или ад были, когда ты ходил по нижнему миру мертвых?

– Может, это ад был?

– Может, ты продолжишь задавать свои вопросы дальше? Они же не закончились?

– Нет. Не так быстро. Выходит, мы все души. А шаманы, ловкие парни, которые нас ловят, когда захотят и пересаживают из одного сосуда в другой? Немного ли у них прав и возможностей для обычных северных людей в шкурах?

– А кто тебе сказал, что шаманы – обычные люди? И люди вообще?

– А кто же тогда?

– Не знаю. Может олени, северное сияние, сам мир, в котором живут души.