Город (СИ)

Они аккуратно спустились с хребта, прильнули к дороге, начали взбираться наверх. По правую руку показалась какая-то металлическая коробка. Она была в нескольких десятках метров от них, безусловно заинтересовала бы любую исследовательскую экспедицию, но их любопытство она едва ли тронула.

— Что это? — Спросил Рыжий, не сворачивая с дороги, а наоборот, немного даже ускоряя темп.

— Понятия не имею, — признался Эмиль, фыркнув и утерев тыльной стороной перчатки красный нос. — Может быть, коробка второй жизни.

— Чего, чего?

— Коробка второй жизни. Не знаю как её по другому назвать и как она называлась раньше, но я помню, что такие использовались в старом мире в опасных пустынных участках. Заблудившийся человек мог набрести на такую в поисках помощи, в ней он мог отогреться, отъесться и вызвать спасателей. Поэтому и коробка второй жизни.

— Что-то типо слепого пятна, ясно, — констатировал Рыжий. — Может быть позвонишь здесь, а звонок раздастся где-то там, далеко, на телефонной линии Старого мира, и поднимет тогда трубку кто-то оттуда, призрак прошлых времён, и скажет «ало», а мне ему и ответить то нечего будет и поговорить с ним не о чем. И хрен его знает, кто по итогу разговора кому ещё помогать будет. Я его предупрежу об опасности, или он вызовет спасательную бригаду в то место, где я ещё не появился и где мне пока ещё не нужна помощь, — он усмехнулся. — Почему её раньше здесь не было? Точнее, почему мы встретили такую штуку впервые?

— Потому что ландшафт изменяется, — сказал Эмиль. — Тебе вроде как должны были об этом рассказать в лагере. Великая буря не просто сносит всё на своём пути, возможно, это не буря, а кольцо, обвитое вокруг экватора, которое идёт из одной точки планеты в другую, сначала расширяясь, а позже сужаясь, но так или иначе снося всё живое и не живое на своём пути.

— А я думал, что ты не веришь в великую бурю, — Рыжий обернулся и странно посмотрел на него. — Или ты просто делаешь вид? Если честно, я вообще не знаю во что верить.

— Ответ, — произнёс Эмиль. — Более мудрый, чем кажется. А верить или не верить — это не вопрос мнения или идеологии, это вопрос ума. У страха глаза велики, поэтому я не боюсь, точнее стараюсь не бояться, но и тот, кто видит страза вовсе, также слеп. Я точно знаю одно — я не хочу умирать от стоградусного мороза.

— Неужели это так страшно? — Поинтересовался Рыжий, нервно посмеиваясь. — Я слышал, что это чуть ли не одна из самых безболезненных смертей.

— Враньё, — заявил Эмиель. — Холод опутывает тебя со всех сторон, проникает внутрь тебя, обезоруживает и парализует. Что может быть ужаснее, чем ощущение беспомощности? От холода не убежать, его не увидеть, он подбирается скрытые кошки и бьёт острее клинка. Нет, Рыжий, холод лишь поначалу кажется неплохой смертью. На самом деле хуже подобной смерти нет ничего. И слава богу, что ты так не умрёшь.

— Почему ты так уверен? — Рыжий внимательно смотрел на него.

— Потому что мы пришли.

Рыжий обернулся вперёд и увидел перед собой большое здание, не такое размашистое и гигантское как, например, дредноут, но точно также не менее величественное. Внутри этого здания они найдут ответы на свои вопросы.

Рыжий посмотрел на север, там, вдали, уже виднелись беспорядочнее всполохи молний и шквалом идущий снегопад. Что-то громадное и тяжёлое двигалось на них. Оно было уже близко. Им нужно торопиться.

Они ступили на крыльцо, отряхиваясь, отворили тяжёлые полустальные полудубовые пудовые двери научного центра и вошли внутрь.

— Мороз и солнце… холодно, сука, — изрёк Эмиль, закрывая за собой двери. В здании было ненамного теплее, но всяко лучше чем снаружи, а главное без ветра, вечно царапающего нос и щёки.

Рыжий шагнул вперёд. Стены были плотно уставлены полками и рядами стеллажей, они возвышались до самого потолка, до перекладин купола. Тонны книг покоились в этом месте уже не первый и не второй год. Часть из них уже успела истлеть, но многие были в пригожем состоянии.

— Рыжий, — Эмиль окликнул соратника. — Разожги пока костёр. Надо хотя бы руки отогреть, прежде чем пробовать искать тут хоть что-то.

— Будет сделано, — Рыжий нашёл тележку, которую использовали учёные, чтобы было удобнее перетаскивать с места на место большие объёмы письменного материала. Он свалил в неё груду книг, притащил всё к центру и вывалил на пол. А после поджог.

Гора книг первое время не хотела разгораться, а после взвихрилась, объятая десятками языков пламени, занялась огнём за несколько секунд. Точно живое создание, книжный монстр, сотканный из тысячи листов пергамента и кожаных обложек, кашлянул миллионами искр прямо в потолок, прогорел и начал испускать приятный жар и тепло.

Эмиль тем временем осматривал обсерваторию. Он поднялся на верхний этаж по одной из двух лестниц, которые обвивали стены здания изнутри. Там он обнаружил кабинет. Единственный в здании. Если где-то и могли храниться записи о том, что произошло с миром, то только тут.