Город Солнца

На дороге не было практически никакого движения. Мы проехали несколько запряженных быками телег, которые спускались с холма, но не увидели больше никого верхом и ни одного экипажа. Любой, куда бы он не шел, шел пешком, и даже тротуары не были заполнены людьми. Нелюбопытные пешеходы все обладали черными шапками, и все они казались хрупкого телосложения. Их рост варьировал, но среди них не было ни одного слишком высокого. Основное большинство туник было белого цвета, но я заметил также и несколько желтых, которые казались наиболее распространенными в полях. Некоторые были одеты в бледно голубое, некоторые — в бледно коричневое различных оттенков. В одежде не было никаких отличий, которые позволили бы мне различать представителей различных полов… по сути, похоже, почти не было способа различать их. Туники были присобраны у шеи и талии, но между — имели тенденцию развеваться свободными складками. Было не легко разглядеть очертания груди. Должно было бы гораздо легче разглядеть признаки беременности, но я не увидел ни одной. Конечно, было темно, а освещение улицы было не слишком эффективным. Хуже было то, что группы людей были безмолвны. Не велось никаких разговоров. Словно владельцы сезонных билетов в любом городе Америки, Китая, Африки или Австралии все они проходили мимо без наименьшего намека на приветствие или участие. У меня не было никакой возможности прикинуть, какой процент общего населения являлся обладателем серебристого голоса.

Было достаточно трудно извлечь полезную информацию из того, что мы видели.

Тем временем мы достигли последнего круга — арены внутри последней стены. Здесь ворота были заперты, и двум людям, одетым в бледно-зеленое пришлось выйти из маленькой двери внутри них, чтобы отодвинуть два деревянных барьера. Я почти был готов обнаружить внутренний круг в виде величественного футбольного стадиона с гигантской чашей для зрительских мест и маленькой центральной ареной, на которой при случае визитеров скармливали львам. Вместо этого там оказались сады, засаженные деревьями и экзотическими растениями, заложенные с тщательной и искусстной асимметрией.

Тут же имелась квадратная площадка тротуара, где мы все спешились. С внутренней поверхности последней стены выступала такая же беспорядочная масса квадратных клеток с лестницами, балконами и переходами, но вместо того, чтобы простираться к центру, она образовывала только внутреннее кольцо — своего рода украшение на огромной белой поверхности. Несколько человек из тех, что я смог увидеть идущими по переходам, были одеты в зеленое — остальные были лучниками.

Животные были уведены, вероятно в стойло — длинное, неправильной формы строение, зримо отличающееся от человеческих жилищ. Человек в серебрянной тунике повел нас в сад по дорожке, выложенной мозаичной плиткой. Лучники за нами не последовали. Между деревьев порхали птицы, но они не подавали голоса. Не было ни малейшего ветерка, чтобы раскачивать ветки, и поэтому легкий, шелестящий звук перелетающих птиц был единственным, нарушавшим тишину. Но теперь подо мной и рядом не раздавалось цоканье бычьих ног, и я смог расслышать слабые звуки, доносящиеся из отдаленных частей города — или может быть из помещений под ним. Слабые, непонятные, аритмичные звуки.

В центре сада — очевидно в геометрическом центре всего города — находилось каменное строение, по форме похожее на четырехугольную пирамиду, но с балконами и слуховыми окнами.

Наш проводник открыл главную дверь и жестом пригласил внутрь, затем последовал за нами. Цокольный этаж тянулся через все здание, без каких-либо внутренних стен, хотя им елось три ряда толстых каменных колонн, поддерживающих остальную часть строения и две широкие спиральные лестницы. Не было никаких ковров и никаких стульев, но в дальнем конце огромного помещения виднелось нечто, похожее на ряды параллельных изогнутых лавок. Нам не предоставилась возможность взглянуть на них поближе, поскольку нас повели к одной из лестниц. Все так же, не открывая рта, темнокожий человек показал, что мы должны подниматься.

На первом этаже имелись коридоры и обычные комнаты. Мы поднялись на второй, который был заметно меньше, в соответствии с наклоном сторон пирамиды. Здесь, похоже, имелся единственный коридор, идущий в обоих направлениях, с рядом комнат по внешней стороне и только одной за внутренней стеной. Нам было указано войти в нее, и здесь наш проводник наконец нас оставил, закрыв дверь сразу после того, как мы вошли.

Комната была не велика. Она была треугольной, с низким потолком. Все три угла треугольника были завешаны. В центре располагалось шесть лавок, расставленных приблизительно по кругу. Другой мебели не было, если не считать низкого стола, на котором стояла разнообразная посуда. Тут были четыре чашки — или, возможно, суповые миски — с ручками как у кастрюль. Имелись также чайник и ваза, наполненная чем-то вроде засушенных фруктов. Не было ни молочника, ни сахарницы. Из носика чайника поднималась тонкая струйка пара.