Город Солнца

— Какая нация послала ваш корабль? — Спросил он.

— Объединенные Нации, — сказал Натан. — Состояние дел не слишком изменилось с тех пор, как вы покинули Землю — точнее, с тех пор, как ваши предки покинули ее. Ни одна нация не обладает космической программой. ОН объединяют средства и усилия всех наций.

— Здесь есть только одна Нация, — сказал Эго. По тому, как он произнес определяющее слово, я мог заключить, что оно содержало заглавную букву — и очевидно обладало особым значением.

— Так и должно быть, — мягко сказал Натан. — Колония должна оставаться единой, если она хочет процветать.

Эго не обратил внимания на его слова. Я бы тоже поступил так же. Философская пустопорожняя болтовня… дешевая пошлость.

— Генная инженерия включает в себя вмешательство в естественные процессы, не так ли? — Сказал человек в черном, сделав очередной глоток из чашки. Я отставил свою, чувствуя, что это выглядит жестом. Напиток нравился мне не на столько, чтобы пить его ради него самого.

— Генная инженерия может улучшить посевы и уничтожить сорняки, — сказал я. — Это является вмешательством, конечно. Но агрокультура сама по себе является вмешательством. Все семена, которые ваши отцы привезли с Земли, были продуктами генной инженерии — манипуляций ради жизнестойкости и высокой урожайности. — Теперь у нас новый образ жизни, — возразил он невозмутимо. — Я хотел было указать, что их стиль включает в себя сельское хозяйство, но Натан знаком заставил меня промолчать.

— Мы хотели бы изучить ваш образ жизни, — сказал он.

— Почему вы носите эту странную одежду? — Прямо спросил Эго. Странно, хотя его голос был совершенно ровным и неагрессивным, тем не менее, у меня почему-то возникло впечатление, что он был настроен враждебно, что его вопрос о генной инженерии являлся явным осуждением. Я чувствовал себя настороженно, но не мог понять почему. Возможно Мариэль сможет позже больше рассказать нам о его намерениях.

— Костюмы служат для защиты, — спокойно сказал Натан. Поскольку нас уже видели без них, он не мог утверждать, что это являлось обычным, и следовательно он вынужден был сказать больше, чем нам бы хотелось. — Мы знали, что этот мир обладает большим количеством паразитических организмов, — продолжил он, — и, когда увидели образования на коже людей, пришедших встретить нас, то заподозрили, что это мог быть один из таких организмов. Мы посчитали лучше перестраховаться до тех пор, пока не переговорим с вами и не получим от вас объяснений.

Наконец правда вышла наружу. Теперь Эго была предоставлена возможность дать нам какое-либо объяснение.

Человек в черном не стал колебаться. — Слово «паразит» является неверным, — сказал он. — Вы не понимаете. Сейчас я не могу объяснить. Сколько человек на борту вашего корабля?

— Всего семеро, — ответил Натан.

— И что, поточнее, вы собираетесь делать здесь?

— Мы хотели бы остаться на несколько месяцев, — сказал Натан. — Может на год. Мы хотели бы детально изучить колонию, чтобы подготовить исчерпывающий доклад. Мы хотели бы изучить ее историю и ее географию, ее социологию и экологию. Мы хотели бы обследовать людей и землю. И, как я уже сказал, мы хотели бы помочь вам с любыми трудностями, с которыми вы столкнулись.

Он не стал отрицать, что есть какие-либо трудности. Это было странно. Везде, куда мы прилетали, люди отрицали, что у них есть проблемы — или заявляли, что они не желают нашей помощи в их преодолении. Никто никогда не был рад нас видеть, а ситуация подсказывала, что этот человек был доволен даже меньше, чем другие. Он встречал нас с предельной настороженностью. Но он не сказал прямо, что Аркадия не нуждается ни в какой помощи, и что теперь мы вполне могли бы отправляться восвояси. Он был слишком осторожен даже для этого.

— Это может быть и к лучшему, если вы узнаете о нас, — сказал он. — Но это решать Самому. Что вы думаете о нашем городе?

Натан с легкостью принял смену темы беседы. Внезапные смены направления никогда не беспокоили его.

— Он прекрасен, — сказал он. — Почему вы взяли в качестве своей модели описанный Кампанеллой Город Солнца?

— Его архитектура была нам подходящей.

— В таком случае, не являетесь ли Вы метафизиком — высшим жрецом автократии? — Это был откровенный вопрос. Натан, очевидно, решил, что то, что подходит для собеседника, сгодится и для него.

— Наша Нация не нуждается ни в какой автократии, — сказал человек в черном, — а Бог не нуждается ни в каких жрецах. — Вторая сентенция, по крайней мере, прозвучала многозначительно.

— Значит только стены города являются отзвуком Кампанеллы, — сделал заключение Натан. — Но не ваша социальная философия. Но зачем их украшение? Безусловно, это несколько… пышный… символ?

Эго терпеливо отпил свой чай. — Стены являются средством передачи информации, — сказал он. — Они содержат знание Нации. Они представляют Нацию.

— Высеченные камни не являются знанием. Они могут не более, чем символизировать его.

— Этого достаточно.