Город теней

Дорога повела их в обход Китового Холма, через большие участки с особняками. Тоби смотрел на садовников, трудящихся над роскошными садами, и жалел, что не имеет шляпы или шарфа, чтобы его было труднее узнать. Потом дорога влилась в другую, побольше: сплошой поток людей, текущий по направлению к городу. Похоже, семьи целиком покидали свои обжитые места: здесь были родители с детьми и младенцами, пожилые пары, большие группы двоюродных братьев и сестёр, тёть и дядь, бабушек и дедушек. Почти все с багажом, почти все уставшие. Тоби высматривал в толпе людей со знаком лебедя.

Особняки выглядели как свадебные торты: белые, с огромным количеством колонн. Но дома по левой стороне улицы были затоплены: река вышла из берегов и превратила сады в пруды, где теперь плавали утки и чайки. Вода явно поднималась и выше, утопила цветы и нижние ветки деревьев. На домах было видно, каким высоким оказалось наводнение: грязь и ил осели на стенах до первого этажа. Многие дома пустовали, их окна и двери были заколочены. Они стояли на склоне ниже уровня дороги, которой наводнение не коснулось. Дома на правой стороне были идеально чисты, на их крыльцах стояли корзины с цветами, из труб шёл дым. В некоторых окнах виднелись хорошо одетые люди, которые смотрели на стекающиеся к городу толпы. Почувствовав на себе взгляд одного из богачей, Тоби ощутил острое желание пригнуться или закрыть лицо, но понимал, что это привлечёт ещё больше внимания. Каждый дом окружали высокие ограды, ворота стерегли стражники. Тоби видел, как старуха в квадратной меховой шапке подошла к воротам, просунула в них руку и попросила денег. Стражник прикрикнул на неё, и старуха вернулась в общий поток.

– У этих людей достаточно денег, чтобы помочь, но они не хотят, – пробормотала Тамурлейн. – Я бы им руки отрубила.

Дорога закончилась у перекрёстка. Там она превратилась в длинную узкую улицу между высоких домов и магазинов. Как ущелье. Или ловушка. Здания становились всё грязнее, окна – всё пыльнее. На тротуарах сидели люди в выцветшей одежде. Они не обращали внимания на путников, будто давно привыкли.

Тамурлейн издала громкий презрительный звук и кивнула на табличку в окне одного магазина. «ШЛЕГАМ ВХОД ВОСПРЕЩЁН». Пройдя немного дальше, Тоби увидел точно такую же на двери обшарпанной гостиницы: «ШЛЕГАМ НЕ РАДЫ».

– Кто такие шлеги? – Тоби вспомнил, что лесник Виджен говорил что-то о «грязных шлегах».

– Я, – ответила Джинки без всякого выражения.

Тоби озадаченно посмотрел на неё.

– Но кто это такие?

– Это люди, которые были здесь до Колина.

– Колина? Какого ещё Колина?

– Я его не знаю. Я с ним не встречалась. Папа говорил, что Колин и его друзья злые хулиганы. Обзывают нас шлегами и отродьями. Пинают по голеням. Пишут законы о том, где мы можем работать.

– Это всё сделали Колин и его друзья?

– Колин Исти, да.

– Колин Исти?

– Я думаю, она хочет сказать «колонисты», – вклинилась Тамурлейн.

– А, я понял, – теперь до Тоби дошло. – Откуда они взялись, эти колонисты?

– С неба, – сказала Джинки.

– Серьёзно, Джинки? – Тоби терзали сомнения на этот счёт.

– Папа так говорит. Сначала тут были только шлеги, а потом появился город.

– Это случилось недавно, Джинки? – Тоби решил подыграть ей.

– Не, давным-давно назад. Почти все, которые идут с нами, – шлеги. В городе нас не любят, так что мы работали в полях и лесах, и шахтах, и горах. Папа так мне сказал.

Тоби присмотрелся к людям, стекающимся к городу. Большинство из них были высокие и худые, как Джинки, с такими же белыми волосами и анемически бледной кожей.

– Куда они идут?

– К Регенту, за помощью после потопов и пожаров.

– Ха! – горько усмехнулась Тамурлейн. Похоже, чем больше она вспоминала, тем злее становилась.

Улица-ущелье вывела их на открытое пространство, и Тоби почувствовал облегчение. Впереди, за широким рвом, стояли городские укрепления. Дорога шла по насыпи через ров и врывалась в город через ворота. У ворот собралась большая очередь, тянувшаяся практически до улицы – ущелья. На свободном пространстве беженцы разбили лагерь из того, что смогли найти: кривые тенты из старых столбов и постельного белья, косые навесы на кирпичных опорах, которые поддерживали крыши из гофрированных листов железа. Там и тут горели костры.

Они встали в конец очереди.

– Прошу прощения, сэр, – Тоби коснулся плеча человека, стоявшего перед ним. – Вы не знаете, как долго придётся ждать?

– Там пропускной пункт, – человек смотрел вперёд отсутствующим взглядом. – Вам нужны бумаги, – он оглядел их троих и состроил гримасу, увидев Джинки. – Её не пропустят.

Он сказал «её» таким отвратительным тоном, будто ему было мерзко даже упоминать девочку. Джинки, похоже, это ни капли не задело, она только переложила куклу из-под одной руки в другую и посмотрела на человека своим обычным невыразительным взглядом. Но Альфред, который сидел у неё на руках, оскалил свои острые зубы.

– Ты, гнусный человечишка, – Тамурлейн бросилась на собеседника.

Тоби встал у неё на пути.