Город теней

КАК РЕГЕНТ МАЛАДАЙН УБИЛ КОРОЛЯ СИГОБЕРТА, и Я ЗНАЮ, ВЕДЬ Я БЫЛ ТАМ

Мервин Сами, старший архивист (в отставке)

Жили-были на свете двое близнецов, родившихся с разницей в считаные минуты. Первым на свет появился Сигоберт. Он покинул утробу своей матери грациозно, как пловец покидает бассейн, и улыбнулся: «Ну разве мир не чудесен?» Вторым был Никодемус Маладайн, и он появился на свет с обидой в сердце. Он должен был родиться первым, но запутался в пуповине брата, а потому родился синим, едва не задушенным да ещё и с синяком под глазом: Сигоберт ненароком пнул брата, покидая утробу. Никодемус Маладайн огляделся, и то, что он увидел, его не впечатлило. «Так вот какой он, мир?» – как будто проговорил он хмуро. Его брата взяла на руки их мать. Она смотрела на своего первенца, которому предстояло однажды стать королём.

А Никодемус Маладайн, который должен был родиться первым, смотрел на них и думал, как несправедлива его едва успевшая начаться жизнь.

Что бы ни делал Никодемус Маладайн, любимцем был его брат. Сигоберт решал, что подать на ужин, какого щенка взять домой с псарни, какую книжку мать будет читать им перед сном. Сигоберту доставались самая большая комната, лучшие подарки, новая одежда. Никодемус Маладайн же, пусть и был принцем, донашивал вещи за братом. Когда они пошли в школу, ничего не изменилось. Сиг (друзья звали его так) был популярен, Ник (друзья его так не звали, потому что у него их не было) был непопулярен. Обиженный всеми, Никодемус Маладайн был во всём лучше Сига. И учёба приносила ему некоторое удовлетворение. Не потому, что она ему нравилась (не нравилась), а потому, что его оценки были лучше, чем у брата. Сиг редко получал приличные оценки, потому что он не учился и не делал уроки. Ему это было неинтересно. И не нужно. Он должен был стать королём.

После школы опять ничего не изменилось. Оба брата влюбились в прекрасную девушку по имени Кейт. А Кейт, разумеется, влюбилась в Сигоберта, не в Маладайна. Было нечестно, что она полюбила Сигоберта! Маладайн хотел целовать её. Он хотел, чтобы она звала его Ник, но никто его так не звал. Все звали его Никодемус, Никодемус Маладайн, Маладайн, или даже Мал.

А это, кстати говоря, обозначает «плохой» на одном из языков другой стороны.

Итак, Сиг и Кейт обручились, а потом поженились, и Кейт понесла ребёнка. От этого обида Маладайна только крепчала: их ребёнок станет наследником, а это значит, что придётся навсегда распрощаться с надеждой когда-нибудь стать королём. А потом случилось кое-что прекрасное. Ну, то, что Никодемус Маладайн счёл прекрасным. Сигоберту и Кейт так не показалось. Из-за осложнений при родах Кейт умерла. Никодемус был вне себя от счастья: это значило, что если его брат умрёт первым, Никодемус всё-таки станет королём. Но эти надежды вскоре были разбиты: врач сумел спасти ребёнка.

Ребёнка, девочку, назвали Тамурлейн. Сигоберт и Тамурлейн нежно любили друг друга.

Несколько лет спустя королева Фадранга, мать Сигоберта и Маладайна, умерла. И после похорон Сигоберта короновали. Вы не можете вообразить, как это огорчило Маладайна. Ему пришлось навсегда расстаться со всеми мечтами.

Работа короля волновала Сигоберта не больше, чем домашние задания в школе: он не любил напрягаться. Всю работу приходилось делать Маладайну. И умный, жестокий Никодемус Маладайн делал её хорошо. Вскоре правительство превратилось в эффективный механизм, а все враги короля Сигоберта были жестоко усмирены. Ножом.

Но Маладайн всё ещё был обижен. Более того, обида со временем становилась только сильнее. И росла ещё больше от того, что Маладайн понимал, как всё это несправедливо. Не было справедливо, что Сиг, который ничего не делал, имел абсолютную власть, лучшую одежду, всеобщий почёт и любовь Тамурлейн. А тем временем у него, Никодемуса Маладайна, ничего не было. Хотя это он делал всю работу короля. А Сиг только праздно шатался и красовался, как какой-нибудь лебедь.

Так продолжалось довольно долго. Тамурлейн росла. Король Сигоберт старел. А потом и вовсе слёг с болезнью желудка. Он болел несколько лет, и врачи не могли найти лекарство. В конце концов оказался прикован к постели. Все доктора, которые осматривали его, неизбежно приходили к общему выводу: король умирает. В последние месяцы его жизни за королём ухаживали королевский врач, Никодемус Маладайн и Тамурлейн. И, как ни странно, королевский архивист, Мервин Самп. Последний ходил к королю по той причине, что тот хотел знать историю своего королевства. Сигоберт сказал архивисту, что он пытается найти в прошлом то, что должен оставить после себя в будущем. Его дочери, Тамурлейн, тогда было лишь пятнадцать – недостаточно, чтобы править. И король Сигоберт требовал, чтобы архивист каждый день читал ему истории королей и королев прошлого, чтобы понять, что сделали бы в подобной ситуации они.

И в этих историях он нашёл ответ на свой вопрос.

Король Сигоберт повелел, чтобы после его смерти, на оставшийся до совершеннолетия Тамурлейн год, пока ей не исполнится шестнадцать, Никодемус Маладайн правил вместо неё: он назначил Маладайна Регентом. И заставил его пообещать, что он будет справедливым правителем и будет оберегать Тамурлейн от опасностей.

Чего Сигоберт не знал, так это того, что его травили ядом. Его травил Маладайн. Каждый вечер, когда врач приносил своему пациенту лекарства, Маладайн добавлял туда ложку яда. Как-то вечером архивист случайно стал свидетелем этому на маленькой кухне при спальне короля. Архивист едва мог поверить своим глазам. И, чтобы убедиться, что глаза его не обманывают, на следующий вечер он спрятался в кухонном шкафу и снова видел, как Маладайн готовит лекарство, и снова видел, как Маладайн добавляет яду. Архивист прятался в шкафу каждый вечер, и каждый вечер видел одно и то же. И всё же архивист ничего не сделал. Потому, что он был трусом.

Король Сигоберт умер.

Никодемус Маладайн стал Регентом. Теперь он завладел тем, о чём всегда мечтал. Он занял место своего брата-близнеца. Теперь у него была красивая одежда, как у брата, покои его брата, даже дочь его брата под его опекой. И, что было для него важнее всего, у него была власть над королевством и всеми его жителями.

И всё же он был обижен. Потому, что он не получил обожания народа. Ведь все знали, что от противников он избавляется с помощью ножа. И он не получил доверия Тамурлейн. Она чувствовала, что что-то не так, хотя и не знала, что именно. Но, что было для него хуже всего, из-за того, что все его боялись, у него не было того, чего он страстно желал превыше всего: любви.

И никто никогда не называл его Ником.