Город вечной ночи

Переговорщик говорил спокойным голосом, выдвигал рутинные соображения, пытался убедить Лэшера сдаться и выйти, обещал, что никто ему ничего не сделает. Слава богу, этот тип оставался в квартире один, никого в заложники не брал. Снайперы заняли позиции, но д’Агоста противился порыву отдать им приказ, чтобы стреляли без предупреждения. Он чувствовал подспудное давление, склонявшее его к действиям, которые неминуемо закончатся смертью Лэшера. Это было бы довольно просто, и никто бы не стал предъявлять ему претензий.

Прошло еще десять минут. Переговорщик не сдвинулся с мертвой точки: этот тип, Лэшер, словно обкурился чем-то, он был убежден, что если сдастся, то его непременно убьют. Ему не позволят жить, сказал он переговорщику, потому что он слишком много знает. Только ему одному и известно, что они замыслили, он знал их коварные планы, и они его за это непременно казнят.

Никакие доводы на сукина сына не действовали. Д’Агоста с каждой минутой замерзал все сильнее и становился нетерпеливее. Чем дольше это продолжалось, тем хуже он выглядел как командир.

– Хорошо, – сказал он. – Отзываем переговорщика. Приготовьтесь забросить туда шумовую гранату через крышу и атаковать через дверь и стену одновременно. По моему приказу. Я поднимаюсь к вам.

Д’Агоста хотел присутствовать на месте действия, а не координировать издалека. Он прошествовал по улице и вошел в захудалое здание, миновав группу быстрого реагирования, команду кинологов, тяжелые грузовики и бронированный подъемник. «Они по-настоящему любят свои игрушки, – подумал он с какой-то теплотой, – и тащат их с собой, как только предоставляется возможность».

Он поднялся по лестнице на четвертый этаж – на один ниже того, где должно было происходить действие. Убедился, что четверо на крыше осторожно и бесшумно проделали дыру вплоть до потолка из сухой штукатурки и готовы пробить потолок, чтобы бросить гранату. Две группы захвата на пятом этаже подтвердили, что заняли исходную позицию и готовы атаковать.

– Так, – сказал д’Агоста в рацию. – Начали.

Секунду спустя он услышал грохот шумовой гранаты, за этим последовал треск срываемой двери и пробиваемой стены и звуки атаки. Изнутри прогремел выстрел, потом еще один и еще – и наступила тишина.

– Разоружен и обездвижен, – раздалось в канале связи.

Д’Агоста бросился наверх, перескакивая через ступеньку, вбежал в проем выбитой двери. На полу, посреди крохотной, грязной, вонючей квартирки, лежал Лэшер в наручниках, на нем сидели два копа. Они подняли его на ноги, и он заскулил – человечек ростом пять футов три дюйма, тощий, угреватый, с пушком козлиной бородки. Из ран в плече и животе обильно текла кровь.

«Это и есть Лэшер?»

– Он стрелял в нас, сэр, – сказал один из полицейских. – Пришлось открыть ответный огонь, чтобы разоружить его.

– Хорошо.

Д’Агоста отошел в сторону, пропуская медиков для обработки пулевых ран.

– Вы делаете мне больно! – всхлипнул Лэшер, и д’Агоста увидел, что тот обмочился.

Лейтенант оглядел комнату. Постеры разных дэт-метал-групп на стенах, груда всевозможного оружия в углу, с полдюжины разобранных компьютеров и горка электронных устройств неизвестного назначения. Вся квартира имела комически-нелепый и пугающий вид, как декорация к фильму с апокалиптическим исходом. Нет, такого уровня помешательства д’Агоста не ожидал. Он посмотрел на Лэшера: крошки штукатурки в волосах, кровь, стекающая на замусоренный пол, трясущееся тощее тело – неужели это тот человек, который разработал план и убил Кантуччи с такой безжалостной четкостью? Трудно было в это поверить. Но с другой стороны, он стрелял в полицейского из обреза… а потом пытался убить и других.

– Мне больно, – пробормотал Лэшер еще тише и потерял сознание.

– Везите его в Бельвью[14].

С глубоким вздохом д’Агоста отвернулся. Он допросит ублюдка, когда медики стабилизируют его состояние (раны у Лэшера серьезные, но, видимо, не смертельные). Только не сегодня. Ему необходимо поспать… и бумажная работа накопилась.

Господи, как же болит голова!

24

Ранним утром 24 декабря, еще до рассвета, специальный агент Пендергаст появился у дверей квартиры 5В дома 355 по Западной Четырнадцатой улице. Место преступления охранял единственный коп (криминалисты уже закончили работу), сидевший в полудреме на стуле.

– Простите, что беспокою, – начал Пендергаст, когда полицейский вскочил на ноги, уронив на пол сотовый телефон, который перед этим держал в руке.

– Извините, сэр, я…

– Пожалуйста, – успокаивающим тоном произнес Пендергаст, доставая бумажник и показывая свой жетон. – Мне бы только посмотреть, если вы не возражаете.

– Да, конечно, – сказал коп, – но у вас есть разрешение?..

Он слегка нахмурился, когда Пендергаст, мрачно глядя на него, отрицательно покачал головой:

– В пять часов утра, мой добрый друг, трудно получить подпись. Однако если вы считаете, что должны позвонить лейтенанту д’Агосте, то я, естественно, отнесусь к этому с пониманием.

– Нет-нет, в этом нет необходимости, – поспешил сказать полицейский. – Но у вас и в самом деле есть допуск к делу?

– Разумеется.