Город Ветров

Я хочу выбраться отсюда! — закричала жена короля Артура. — Я тут в подземелье гнию, а он с девками развлекается! Не бывать этому! — И схватив дэва за узенькие плечи, стала его ожесточенно трясти. — Вытащи нас отсюда! Немедленно!

Но Друга перехватила Далила.

— А мне что расскажешь, любезный?

— Как тебе сказать… — протянул он. — Видел твоего благоверного, вот только сказать ему ничего не смог — занят он был.

— Чем же это он занят? — нахмурилась филистимлянка.

Дэв пожал плечами.

— Не знаю… Сидит вроде, пальмовое вино попивает. А ткачихи твои ему кудри длинные расчесывают. Чего ему сделается? Я бы и сам не прочь, да вот торопился — ее письмо отнести, — и он кивнул в сторону Ипполиты.

— Нет, ты уж до конца договаривай, я своего Самсончика знаю. У него чем волос длиннее, тем мужской силы все больше и больше становится. Иной раз и не выдерживала, ночью пряди укорачивала.

— Так я и говорю, — физиономия у вестника несчастий стала такая умильная, будто он проглотил килограмм топленого масла, — волосы у Самсона выросли, вроде по пояс будут.

— По пояс!.. — ахнула Далила и прижала руки ко рту.

— Ладно, не печалься, — неуклюже ободрила ее Ипполита, — вернешься домой, наведешь порядок. Что сейчас горевать? Не убудет от него. Ты у нас женщина ладная, куда твоим ткачихам.

Но Далила переживала так, что сердце разрывалось на нее смотреть.

— И у тебя был, царица, — обратился дэв к Ипполите. Видел Тесея.

— Правда? И как он? — быстро спросила амазонка, не в силах побороть любопытство.

— Доходным делом твой милый занят. Даже не было у него времени на твое письмо взглянуть. Корабли встречает.

— Какие корабли?

— Знатные, богатые. Со всех стран к Лабиринту бесплодные женщины тянутся. А среди них, знаешь, какие богачки имеются.

— Ничего не понимаю… Бесплодные женщины, корабли… Да объясни ты толком, в чем дело!

— Я же объясняю — доходное, — сказал Друг и шмыгнул носом. — По всему Средиземноморью слух пронесся, что если бесплодная войдет в Лабиринт и пробудет там немного, то спустя некоторое время обязательно понесет.

— И кто же такой слух распустил? — Ипполита сжала кулаки, но внешне оставалась спокойной.

— Уж не знаю, кто, но дело… Отбою от клиенток нет.

— Ну, и ладно, — перебила я Друга. — А Ипполите какая печаль? Бродят себе дамочки по Лабиринту, пусть себе и бродят. Дело тихое, Минотавра нет, а в казну денежки текут…

— Будто они сами бродят, — усмехнулся бесстыжий. — Он же их и водит.

— Кто?

— Тесей.

— Врешь, собака! — не выдержала Ипполита и кинулась на дэва. Гиневра с Далилой явно желали ей подсобить.

Она бегала за маленьким и юрким дэвом по темнице. Он ловко увертывался, а когда амазонке удалось все-таки его схватить и припечатать к стенке, Друг вдавился в стену, словно она была сделана из теплого пластилина.

Ипполита отдернула руки и с изумлением смотрела на стену, из которой, словно барельеф, торчали голова и острые коленки Друга.

Наконец, она поостыла и уселась на камень в углу нашей тюрьмы.

— Вылезай, — махнула она рукой. — Я тебя не трону.

Дэв осторожно выпростался из стены и подошел ко мне:

— А вот тебя, уважаемая, я ничем порадовать не могу… — и склонился в легком полупоклоне.

— Будто ты других порадовал, — сквозь зубы процедила Далила.

— Почему не можешь?

— Не застал я дома твоего мужа. Просто оставил на столе письмо и скорее назад, сюда. Времени ждать у меня не было.

— Да ладно, — махнула я рукой, — отсутствие новостей — хорошая новость. Жаль, конечно, но ничего не поделаешь… Придет домой, прочитает. Ты лучше скажи, как нам выбраться отсюда?

— Сложное дело, — задумался он и притворно нахмурил брови. Почему притворно? Потому что так гримасничают только лицемеры, а по моему твердому убеждению, этот дэв был парень не промах и, по всей видимости, на то-то рассчитывал.

— Чего ты хочешь? — без обиняков спросила его царица амазонок.

— Мне нужен Светоч Мира.

— Что? — спросили мне одновременно.

— Так называется огромный алмаз, который был украден у Душматани и бесследно исчез. Подозреваемые в краже были заточены в эту темницу, но не открыли, где находится драгоценность. Так они здесь и умерли.

— Как? Прямо здесь?

— А вы что думали? — в голосе Друга послышалось самодовольство. — Эта темница стала могилой для многих узников Душматани. И, если вы мне не поможете, вполне вероятно, что такая же судьба ждет и вас…

— Давай поставим все точки над «i», — оборвала я его. — Не трать время, нечего нас запугивать. Ты хочешь сказать, что этот Светоч Мира находится здесь и его надо вернуть Душматани. А за это ты поможешь нам выбраться?

— Ну… примерно так.

— Тогда у меня возникают два вопроса. Первый: почему алмаз не искали в темнице? И второй: если мы его найдем, зачем нам ты? Мы его отдадим колдунье сами.

— Не обольщайся, Марина, — усмехнулся он. — Хоть вторая пара глаз и показывает твою мудрость, но Душматани вероломна и не отпустит вас, даже если вы принесете ей все золото мира.

— Это почему?

— Она не простит вам того, что вы увидели ее подлинный облик. Вы же всем расскажете, а она не может этого допустить. Уж больно колдунья гордится своей красотой.