Город Ветров

— Ну что, бойцовые курочки? Попались? — раздался сверху мерзкий хохот, и в отверстие, сквозь которое мы свалились в этот склеп, показались морды двух прислужников колдуньи. — Теперь вам крышка! — торжествующе крикнул Дужухет, и действительно, крышка люка захлопнулась, мы оказались в кромешной темноте.

— Доигрались… — сумрачно произнесла Далила. — С флангов надо было обходить мерзавцев!

— Ишь, стратег выискался, — остановила ее Ипполита. — Я вот все стрелы волшебные потратила, так жалко — мочи нет.

— Как там эти дерутся? Белые… — Гиневра вздохнула.

Ни звука не было слышно в этом каменном мешке. Не тратя лишних слов, я порылась в своем рюкзачке и вытащила фонарик. Тусклый свет озарил нашу темницу. Но и его было достаточно, чтобы понять, что положение наше аховое. В углу шуршали крысы, и Сенмурв принялся деловито за ними охотиться. По крайней мере ему скучно не было.

— Бедный папа! — я навела луч на царевича. Он сидел, обхватив голову руками, и раскачивался из стороны в сторону. — Как он там без меня?..

— Успокойся, — Гиневра подошла и обняла его за плечи, — все еще перевернется в нужную сторону. Мы выйдем из этой темницы и вернемся к твоему отцу. Все будет хорошо. Не плачь.

— Какой я болван! — продолжал Йома. — Так попасть впросак! Влюбиться в такую уродину, ведьму!..

— Ага, если бы она осталась красавицей, ты бы не проклинал себя, — мрачно заметила Ипполита. — Все мужики одинаковые.

— Да уж, — вздохнула Гиневра, — уж на что Артур меня любит, но и он…

— Что он? — лениво спросила я, только лишь для того, чтобы поддержать разговор и выключила фонарик.

— Что-что! — передразнила она. — Как у меня первые морщинки появились, вот такие, незаметные, — видимо, она в темноте машинально поднесла руку к глазам, — тут же нашел себе эту сенную девку — Сигизмунду. Она же дочка прачки, я ее сопливой помню — все за материн подол держалась, когда та за грязным бельем приходила, и вот поди ж ты — муженек мой на нее глаз положил.

— Потому и положил, что ты ее вот такой помнишь, — заметила из своего угла Далила. — Мужику ведь что надо? Чем девка моложе, тем у него гонору больше.

— Допингуется, — сказала я и вздохнула.

— Чего-чего?

— Да так… Вспомнила. У нас в институте преподаватель один был, старикашка вредный. Сопромат нам читал. А сопромат — это такая штука… — я задумалась и объяснила: — В общем, что-то вроде магии. Даже присказку такую студенты придумали: «Сдал сопромат — можешь жениться».

— Умная ты, Марина, слова мудреные знаешь. Так сразу тебя и не понять, вздохнула Гиневра. — А меня только азбуке и этикету обучали. И за Артура выдали, когда мне четырнадцать было. Что я тогда понимала… Девчонка… А ему двадцать восемь — настоящий взрослый мужчина. Вечно вокруг него куча рыцарей крутилась. Добро, хоть приличные все были, как, например, сэр Галахад, а то ведь и проходимцы попадались. А у Артура моего сердце доброе — всех привечал. За стол сажал, он даже нашему краснодеревщику стол заказал, такой круглый, ни у одного соседа такого стола не было — двенадцать рыцарей в полном облачении за ним помещались.

— Только мне за этим столом места не было, — вздохнула она. — Мне все больше пажи да менестрели бродячие песни пели. Хотя иди знай, правду он поет или так — на кусок хлеба зарабатывает.

— А тебе какая разница? — возразила Далила. — Поет себе и ладно. Другая бы обрадовалась…

— Порадуешься тут, когда при живом муже соломенной вдовой живешь. То он за Эскалибуром снарядит дружину, то за чашей святого Грааля ему невтерпеж, а ты, Гиневра, сиди, дожидайся, когда твой муженек ненаглядный вернется и со своими дружками за стол сядет судить да рядить, обсуждать подвиги ратные.

— Да уж, положение у тебя, Гиневра, незавидное было, даром, что королева, — вздохнула Ипполита, что-то чертя прутиком по земляному полу темницы.

— Но, как я слыхала, ты время не теряла? — задала Далила каверзный вопрос.

— Это ты на что намекаешь? — нахмурилась Артурова жена. — Все менестрели и трубадуры куртуазным манерам обучены, никто ко мне пальцем не прикасался. Разве что пели и вздыхали.

— А тебе этого было мало?

— Кто ж его знает? — простодушно ответила Гиневра. — До того, как Мордред ко мне не полез, я даже об этом и не думала.

Тут настала моя очередь удивляться:

— Гиневра, а это еще кто?

— Племянник мужа… Как-то Артура снова не было дома, Мордред приехал, он всегда на правах близкого родственника приезжал. Здоровый такой, морда красная… Он мне никогда не нравился. А тут прознал, что короля уже как две недели нет, зашел в мою опочивальню без стука и набросился на меня. Я стала кричать, отбиваться, слуги прибежали. В общем, вывели его, а потом, как Артур узнал об этом, то вызвал его на бой, не посмотрел, что собственный племянник.

— Ты хоть объяснила, что это он сам набросился? — спросила Далила.

— Да что толку? — Гиневра всплеснула руками. — Я нисколечко не виновата была, а что-то между нами поломалось. Артур так и не смог мне простить, уж не знаю чего, то ли измены моей невзаправдашней, то ли то, что руку на родственника из-за меня поднял. Не знаю.