Город заблудших (ЛП)

– Ну, знаешь, они не так уж плохи, – замечает Дариус. – Короче говоря, хочешь ответов, покойничек, говори со мной. Мой кабак – мои правила. А теперь пора выбирать. Принимаешь предложение леди? Или оставишь ее не у дел и расплатишься сам? На случай, если ты вдруг решишь заключить сделку и свалить из города, предупреждаю: очень не люблю должников, которые не хотят платить по счетам. – И опять я вижу его зубы. – Ты ведь не хочешь прослыть грязным должником?

Чего мне уж точно не хочется, так это чтобы он посчитал меня таковым. Мысль узреть эту рожу в темном переулке совсем не кажется мне заманчивой.

Я смотрю на Габриэлу:

– Если мне только и нужно, что держать при себе камень, то на кой мне отдавать его тебе?

Эта маленькая девочка пыталась меня наколоть. Что ж, такое поведение мне понятно. Кажется, из-за этого она мне даже чуть-чуть больше нравится.

– А давай так, – говорит она. – Ты найдешь камень и отдашь его мне, если я сумею выяснить, как тебе не разлагаться без необходимости поедать сердца. Сойдет?

– Ты говорила, что не можешь обратить процесс.

– Не могу, но и предлагаю совсем не это. Если я сумею остановить разложение и не дать тебе превратиться в декорацию к фильмам Джорджа Ромеро [34], то получу камень. Если же ты будешь продолжать есть людей, рано или поздно тебя поймают.

Не люблю лазейки в стиле «если», но это самая честная сделка из всех, которые мне предлагали за последнее время. Габриэла знает, что мне нужны ответы. А еще наверняка знает, что я встану и уйду, если мне не понравятся условия сделки.

– Ладно, – говорю я наконец, – принимаю предложение.

Дариус хлопает в ладоши. Звук такой, будто бабахнул гром.

– Вот видишь? Не так уж все и плохо, да? Теперь пейте, чтобы скрепить сделку. – Он еще ближе подвигает к нам бокалы для мартини.

Габриэла берет свой и осторожно отпивает. Ей явно все это не нравится. Я, мягко говоря, тоже не в восторге.

– Вынуждена признать, – говорит она, – это один из лучших твоих миксов.

– Спасибо, зайка. Я работаю бесплатно, только чтобы порадовать тебя.

Я делаю глоток. Она права. Вкусно. Как весенний дождь и только что сорванные с ветки апельсины.

– Значит, у меня есть три вопроса?

– Ну неужели ты не в состоянии насладиться моментом, покойничек? Вечно тебе вынь да положь.

– Мертвые кота за известные места не тянут, – говорит Габриэла, – так что давай отвечай на его вопросы.

Не знаю, какую цену она за это платит, но быть на ее месте точно не хочу. Поэтому задаю очевидный вопрос:

– Где камень?

Дариус смеется:

– Дорогой ты мой человек! Думаешь, наша Габриэла не спрашивала о том же тысячу раз? И знаешь, что я ей постоянно твержу? «Зайка, он именно там, где ты ищешь», но она не понимает. Вот что я отвечу тебе: он ближе, чем ты думаешь.

– Что это на хрен за ответ?

– Другого не получишь.

– Понятно. Чушь это все. – Я встаю с табурета и иду на выход. Посетители, все как один, пялятся на меня.

– Джо, подожди, – просит Габриэла, – есть причина, почему он не может ответить конкретнее. Ему не позволяет камень.

Останавливаюсь в шаге от двери.

– И что, блин, это значит?

– Это значит, что камень скрыт под заклинанием. Дариус знает, где он, но не может ответить напрямую. Я даже не знала о камне, пока не заметила спад энергии и не спросила его, почему так происходит.

– Супер. Выходит, я зазря просрал вопрос.

– Я так не думаю, – говорит она, берет меня за руку и тянет обратно к стойке. – Просто сядь и задай еще один. Он не станет тебе врать. И обычно не говорит загадками, если его не вынуждают. Существуют правила, которые он должен выполнять.

Я опять сажусь на табурет. Дариус хищно ухмыляется. Опять хлопает в ладоши и качает туда-сюда башкой, как чертов цыган. Прямо-таки шизанутый джин в смокинге.

– Задавай второй вопрос, – говорит он, явно наслаждаясь игрой.

– Что со мной случится, если Джаветти удастся задуманное?

– У-ух, хороший вопрос, – присвистывает Дариус. – Что ж, сынок, ты сгниешь, как лежалая рыба в канализационном люке. Описать в подробностях? – Я открываю рот, чтобы сказать «нет», но тут он выпаливает все как на духу: – С костей оплывет кожа, почернеет, покроется струпьями. Ты начнешь сочиться гноем, а потом из тебя повалится дерьмо. Думаешь, что уже пережил самое страшное? Не-е-ет, будет намного хуже. Ты потеряешь сам себя. Разум тебя покинет, и ты будешь чувствовать, как он тебя покидает. – Он хихикает, как девка. – А еще тебе будет больно. Так больно, как и должно быть. Потому что кожа сползет с тебя, как шкура с цыпленка в кипящей кастрюле. А потом…

– Хорош, – перебиваю я, – понял уже.

Вполне возможно, что он меня попросту разводит. Как я понимаю, у этого чувака уйма тузов в рукаве. Он же демон, так? Что вообще это должно значить? Разве не должны демоны морочить людям голову, чтобы заполучить их души или еще что?

Вот только нутро мне подсказывает, что он не врет. А так уж вышло, что только нутру я и могу доверять.

Дариус поднимает три пальца – прямо бойскаутский салют, елки-палки.

– Третий вопрос, – напоминает он, – и не профукай его.