Город заката

Белый лев Иегуды спит у подножья
              Иерушалаима.
Его братья рассредоточены на часах по всему
              городу.
Мне особенно нравится грозная парочка у рынка,
перед зданием жандармерии времен мандата.
Другая пара мирно спит перед воротами одного
              из домов
Немецкой колонии; в его саду однажды я видел
              цветок,
распустившийся только на одну ночь — за всё
              время жизни, —
растение с колючим массивным стеблем.
Я стоял под луной перед блеклым,
похожим на медузу, цветком,
с хлипкими длинными лепестками, и слышал
влажное, одышливое сопенье старика,
растившего это чудо пятнадцать лет:
«Я не знаю, как теперь жить», — пробормотал он.
И я пожалел, что как всегда, остановившись
на тротуаре перед львами, поддался на его
              уговоры
пойти посмотреть на уникальное явленье.
«Я одинок, — сказал старик, — мне не с кем
              поделиться
радостью». Всегда, когда вижу львов Иегуды,
вспоминаю того старика-великана.
Долину Гигантов арабы прозвали Долиной Роз.
Вади аль-Ваард долго была пустынна, покуда
Маттиас Франк, протестантский сектант,
задумавший построить Царство Божье
              в Палестине,
пробирался к сторожевой башне Газелей,
              торчавшей
посреди задичавших зарослей роз, когда-то
пополнявших набатейские караваны благовоний.
Он явился к башне с пятифутовым циркулем
              наперевес,
чтобы измерить им земли, прикупленные
              у оттоманов.
Лишь в 1878-м, через пятилетку, сотня
              верблюдов
привезла сюда сектантов с их скарбом.
А еще через два десятилетия сам кайзер
посетил храмовников с благословением.
Теперь на территории общины тень
от пиний и кипарисов скрывает надгробья
сектантов, которых англичане во время войны
переселили в Австралию, в пасть Моби Дику.

III

Капитан королевских инженерных войск
              Чарльз Уоррен,
тот самый, что обманул турок, прокапывая
              тоннели
под Храмовую гору, чтобы вести раскопки, —
первым из европейцев исследовал Хирбат
              аль-Мафджар.
Я ночевал в этих развалинах и был там терзаем
              духами
женского рода. Гурии, газели, опиумные
              танцовщицы
сходили со стен и влекли меня за собою
              в пустыню…
У Уоррена имелся свой метод заставить пустыню
              говорить:
он следовал водосборным террасам и акведукам,
которые всегда сопровождали русла сухих речек.
Так, на берегу Вади эн-Нуэйма он наткнулся на
таинственные развалины; о них речь позже.

IV