Город живых

Уютное тихое кафе. Оплот мирной жизни. Столики с мягкими удобными креслами. Теплый свет. Барная стойка. За спиной бармена редкие бутылки с алкоголем. Видно было, что проблемы с поставками у этого заведения были серьезные. В углу сидела парочка. Взрослые мужчина и женщина. Полупустая бутылка. Стопки. И тарелочка с лимоном. Нас встретила официантка. С замученной улыбкой она провела нас к свободному столику. На экранах шел молодежный сериал, что отвлекало. Раньше я любил их. Я смотрел на беззаботных людей на экране, пока мой друг выбирал поднимающий настроение напиток.

– Ты что будешь? – спросил Дима.

– Мне всё равно. Ты же знаешь, что я буду то, что ты.

– Хорошо.

Сериал на экране меня вернул в прошлое, когда я был студентом. Путешествуя по волнам воспоминаний, мысленно вернулся в один из вечеров, проведенный на Манхеттэне с моим испанским другом Рубеном из Мадрида и немцем русского происхождения Эдди, которые путешествовали по миру. Наши пути пересеклись в поисках ночлега недалеко от Амстердам-авенью. Как иногда случается, после произошедших событий взгляд на вещи меняется.

Так, два года войны изменили мое отношение к одному из вечеров из прошлого, который я почему-то хранил в своей памяти.

Мы сидели на заднем дворе «International hostel» на Манхеттэне. Проектор проигрывал фильм-катастрофу «Послезавтра», где ещё восходящая голливудская звезда Джейк Джилленхол пытался спастись от стихии в Центральной библиотеке в Нью-Йорке. Сегодня днем вместе с Рубеном и Эдди мы проходили это место и было непривычно смотреть голливудский фильм, который был снят в нескольких кварталах от того места, где ты сейчас пил пиво и закусывал бургерами. Фильм шел с субтитрами на английском специально для гостей, которые плохо воспринимали английский на слух. К тому времени я провел в Штатах почти два с половиной месяца и английский понимал достаточно хорошо, чтобы не читать субтитры. Сегодня был вечер кино и бесплатных бургеров. На заднем дворе международного общежития (так переводится дословно название хостела) собралось много зрителей. Запивая жирный бургер диетической колой, иностранные гости наслаждались просмотром фильма.

Смотреть фильм было утомительно, потому что каждый из нас видел его на привычном языке и сюжет был давно известен. Поэтому мы отправились в магазин напротив, чтобы купить пива. Тогда мне было двадцать лет, и мне не продавали алкоголь. В Америке все строго. Без документов тебе ни за что не продадут и бутылку безалкогольного пива, но на Манхеттэне все иначе. Здесь продавец, явно мексиканского происхождения, продаст тебе и водку, если ты дашь ему нужную сумму денег. Мы обрадовались этому факту, потому что не надеялись сегодня выпить расслабляющую баночку пива. На радостях мы купили шесть бутылок по пол-литра и поторопились вернуться на задний двор хостела. Там нас ждали Рубен и компания незнакомых мне людей. Здесь было так принято. Люди знакомились и рассказывали о своих странах что-то такое, что ни за что не прочтешь в гидах или учебниках по географии.

Нам пришлось разделить купленное пиво между всеми гостями нашего столика. После того, как девочки из Германии рассказали, как они в девятнадцать лет, закончив школу, решили отправиться путешествовать перед поступлением в вуз, слово взял пожилой темнокожий мужчина, который смачно попивал халявное пиво, купленное мной и Эдди в магазинчике напротив. Мужчина с белоснежной улыбкой рассказывал о прелестях жизни в Штатах, если ты американец. Мы успели выучить это, когда узнали, что с нами в лагере работал шестнадцатилетний американец, который за час работы получал восемь долларов, в то время как каждый иностранец получал максимум два доллара. Темнокожий оказался безработным. И это был его осознанный выбор. Он не видел смысла напрягаться, чтоб получать восемь долларов в час, когда государство может оплачивать его тунеядство. Кроме того, что налогоплательщики содержали пожилого безработного мужчину, большим плюсом была бесплатная медицинская страховка. Мужчина был доволен своей жизнью, чему свидетельствовала его довольная улыбка в тридцать два белоснежных зуба.