Город живых

Я вернулся в настоящее, где завис над кобзарём. Мои спутники продолжали записывать на видео последствия артобстрелов, а я с трепетом смотрел на книги. На соседней парте, где лежало несколько кобзарей, был поднос. На нём жестяная банка растворимого кофе и пара кружек. Кто-то собирался выпить кофе и побеседовать, но их планы прервала война.

– Ладно. Идём дальше. Покажу вам спортивный зал. Туда тоже было прямое попадание.

Хруст под ногами. Бетонная крошка, фрагменты стены и снова битое стекло. Я остановился на входе в спортзал. Напротив – огромная дыра. Сетка, которая должна была защищать окна от попадания мячом, бесполезно болталась. Сквозь покорёженные оконные рамы можно было наблюдать противоположное крыло здания, где также были выбиты стёкла, но дыр от прямого попадания танкового снаряда не было. На полу среди обломков валялись футбольный и волейбольный мячи. Шум взял волейбольный мяч, проверил его на прочность и бросил в баскетбольную корзину. Мяч проскользнул сквозь порванную сетку и приземлился в груду мелких камней на полу.

– Три балла! – улыбаясь, констатировал комбат.

На стене под корзиной – рисунки. Мальчик и девочка занимаются спортом, а над их головами лозунг «Слава спорту!». Стена была посечена осколками. Смертоносные фрагменты снаряда изуродовали нарисованных детишек.

– Не будем задерживаться. Ещё много всего нужно вам показать.

В этот момент прозвучал очередной «выход» мины. Комбат и не подумал придать хоть какое-то значение этому факту, а просто пошел дальше. От его хладнокровия становилось спокойно на душе. Пока рядом был Шум, и он никуда не срывался с места, то можно было спокойно продолжать съемку. Значит, нам ничего не угрожает.

Следующим помещением был актовый зал. Карниз покорно лежал, овитый порезанными гардинами. На ближнем плане расположились в два ряда, усыпанные пылью, зелёные и красные сиденья для зрителей. Кусочки разбитых кирпичей покрыли весь зал. Из высоких оконных рам торчали острые как бритвы осколки стёкол. Я поднялся на сцену. У стены стояло пианино «Украина». Расстроенный инструмент уже давно никто не использует, но, к счастью, он уцелел. Если отдать его в руки мастера, то возможно, пианино могло пригодиться. Но инструмент стоит безжизненно на передовой.

Земля задрожала. Этому предшествовал мощный взрыв. Совсем близко от нас приземлился снаряд. Вибрация прошла по нашим телам. Сквозь землю она просочилась внутрь каждого из нас и мертвой хваткой схватила за сердца. Никто не подал виду, что страх вернулся. Шум подошел к разбитому окну.

– Не подходите. Снайпер может здесь работать. Стойте там.

Он что-то услышал. Что-то его волновало намного больше, чем падение снаряда где-то рядом со зданием школы, где сейчас находились мы. Он уставился в «зелёнку».

– Шум, ты что там слушаешь? Только что снаряд упал рядом. Аж земля затряслась. Где-то рядом. «Сто пятьдесят вторая» упала скорее всего, – пытался завести разговор Игорь.

Комбат нас не слушал. Он был где-то рядом, но не здесь. Вслушивался, как сторожевой пёс. Молча он стоял у разбитого окна и пытался что-то услышать.

– Укропский танк едет. Слышите? – вдруг выдавил военный. – Это звук от двигателя танка.

Выстрел. Далеко. Они били не по нам. Кто-то был сейчас под ударом танков ВСУ.

– С Опытного. Суки. Никак не вычислю.

– «Шестьдесят четвертый»? – спросил Игорь.

– М-м?.. – будто сам не заметил, что промычал, Шум продолжил вслушиваться.

Звук работающего двигателя становился громче. Лязгающие гусеницы нарастали. Залп. Где-то далеко опять танковый удар. Взрыв. Шум стоял непоколебимо. «Если он стоит, значит, и я буду», – успокаивал себя я. В поддержку своим же мыслям я вспомнил назидания Димы: «Сначала выполняй, потом думай». Команды не поступало. Командир стоит на месте, значит, и я так должен. Ни шагу влево, ни шагу вправо.

Тишина окончилась, когда мощный хлопок зашевелил стены школы. Нужно было уходить. Шум отошел от окна и пошел среди зрительских сидений. Я устремился за ним, следом – Игорь. Он продолжал снимать.

– Долго не будем здесь находиться. Сейчас ещё библиотеку покажу и пойдем дальше, – короткий инструктаж от комбата.

Небольшая комнатушка, полная хаоса: остовы сожженных книжных стеллажей, раздробленные плиты скрестились из-за удара реактивной ракеты, черные от пожара стены, обгоревшая дверная лутка и осколки снаряда. Сверху – знакомая нам уже дыра и замороженный водопад. Вот и всё, что осталось от школьной библиотеки. От книг ничего не осталось. Даже пепла нет. Ветер развеял его.

Стоя на пустынной улице, я вдыхал воздух, пропитанный порохом и серой. Сквозь видоискатель я смотрел на разрушенный дом. Его крыша была разнесена. Таких здесь было очень много. Точно декорации из фильмов.

Мы подошли к дому, который некогда был шикарной виллой. Два этажа. Высокий забор. Детская площадка. Евроремонт и красивая дорогая мебель. Шум отошел, чтоб пообщаться с экипажем танка, который дежурил неподалёку и был готов принять бой.