Город Звёзд

Наблюдавший за нею Фалько повернулся внезапно к брату и сказал:

— Не думаю, что она способна что-то для меня сделать.

Атмосфера в карете стала, казалось, наэлектризованной, и Джорджия почувствовала, что начала краснеть.

— Она? — переспросил Гаэтано. — Этот страваганте — женщина?

Лючиано пришел Джорджии на помощь.

— В Талии ей приходится ходить переодетой. Мы, Странники, стараемся не привлекать к себе внимания.

— Вы тоже Странник? — спросил Гаэтано. — Стало быть, это и есть то, чему вы обучаетесь у регента?

— Пожалуйста, — вмешался Фалько. — Если вам что-то известно, поделитесь этим с нами. Может ли то, что делают Странники, излечивать телесные болезни?

* * *

Когда герцог покинул округ Овна, человек в синем плаще последовал за ним. Дойдя до Звездного Поля, герцог резко обернулся лицом к своему преследователю, но тотчас расслабился, узнав его.

— Надеюсь, обычно вы более осторожны, — сказал Никколо — В противном случае, грош вам цена как шпиону.

— Разумеется, — спокойно ответил Энрико. — Конечно же, я не выслеживал вашу светлость — подобного я бы никогда себе не позволил. Я просто последовал за вами, чтобы сообщить кое-какие новости.

Герцог Никколо приподнял бровь. Никаких иллюзий относительно Энрико он не питал — всё, что следовало знать об этом человеке, он уже выяснил у своего племянника.

— У Овнов имеется тайна, которую они скрывают от вашей светлости, — продолжал Энрико. Теперь ему удалось завладеть вниманием герцога, который догадывался уже, что в округе

Овна, хотя там и продолжают проявлять должное к нему почтение, всё же происходит нечто необычное.

— Тайна, способная помочь им выиграть Скачки? — спросил Никколо.

— Более чем правдоподобно, — ответил Энрико. — Тайну эту они скрывают в Санта Фине. Сейчас я собираюсь отправиться туда, чтобы выведать дополнительные подробности,

— Как только вам это удастся, немедленно дайте мне знать, — сказал герцог. — Если в Санта Фине вам понадобится какая-то помощь или место, где можно будет укрыться на какое-то время, отправляйтесь в мой тамошний летний дворец. — Он написал на клочке бумаги несколько слов. — Отдайте это мажордому, и он позаботится, чтобы вы получили всё необходимое.

* * *

Лючиано принял решение..

— Если я расскажу вам о том, что со мною произошло, — сказал он, — вы должны будете поклясться не рассказывать об этом никому… никому, включая и вашего отца.

Наступила короткая минута молчания — Гаэтано явно боролся с чувством верности своей семье. Братья глядели друг на друга — один безобразный, но энергичный и крепкий, другой удивительно красивый, но искалеченный. Кивнули оба одновременно.

— Клянемся! — сказали они. К некоторому удивлению своих спутников, Гаэтано приказал вознице остановить карету, и оба брата преклонили перед Лючиано колени, протянув ему при этом свои кинжалы. По-настоящему опуститься на колени Фалько был не в состоянии, но он наклонился вперед, с искаженным от боли лицом подогнув свою менее изуродованную ногу.

Затем оба брата торжественными голосами запели:

Клянемся Городом Цветов —
Пусть вечно не знать ему бед! —
Своих вовек не нарушить слов
И выполнить свой обет.

После этого братья протянули Лючиано свои кинжалы, попросив слегка надрезать каждому из них кожу на запястье.

Собираются стать братьями по крови, подумала Джорджия. Дело, однако, было не в этом. Молодые аристократы протянули Лючиано свои покрытые ярко-алыми капельками крови запястья и жестами попросили дотронуться до них губами. Джорджия содрогнулась, но Лючиано сделал это без всяких раздумий. Как только он ощутил вкус добровольно пролитой ди Кимичи крови, Джорджия почувствовала, как расслабился Чезаре, до сих пор напряженный, словно туго натянутая струна.

Обстановка в карете изменилась сразу же и полностью.

— Вперед! — приказал Гаэтано, пряча в ножны возвращенный ему Лючиано кинжал, и возница погнал лошадей. Они уже линовали Ворота Луны и направлялись к югу, но никого в карете не интересовало, где они, собственно, едут.

Ни у кого не было сомнений в том, что ди Кимичи сохранят в тайне всё, что им будет рассказано. Джорджия сообразила, что, собственно говоря, и она впервые услышит о том, что же в действительности произошло с Люсьеном.

Ей было ясно, что это слегка отредактированный вариант его истории, но и он был достаточно поразительным.

— Я, как и Джорджия, Странник из другого мира, — начал Лючиано. — В том мире я был тяжело болен. По-иному, чем Фалько, — медленной ползучей болезнью, пожиравшей мои внутренности.

— Мы знаем такую болезнь, — кивнул Гаэтано. — Мы называем ее болезнью Рака, потому что она, словно клешнями, сдавливает и разрушает всё внутри человека.

— Впервые оказавшись здесь, — продолжал Лючиано, — или, точнее говоря, в Беллеции, ставшей теперь моим городом, я почувствовал себя совершенно здоровым.

У Фалько загорелись глаза, а Гаэтано выдохнул:

— Значит ли это, что Фалько излечился бы, попав в ваш мир?