Города и встречи

Привезли на кладбище. Ушли.
Над тобой тяжелый груз земли.
Мы домой вернулись. А тебя уж нет.
Пусто. Кто нас встретит? Черен белый свет.

Щеточка, которой ты, бывало,

Чистила перед уходом шляпу…
Свежей болью сердце пронизало…
Это горе шевельнуло лапу.

Мы тебя оставили одну.

Ты боялась, ты меня просила,
Так просила: «Если я засну,
Посиди со мной». Я изменила.

Мамочка, ты помнишь, ты ко мне

Приезжала в города чужие,
И внезапно, словно в добром сне,
Пахло домом, родиной, Россией.

А потом состарилась и ты,

Стала ясной беленькой старушкой.
Ты хранила для меня мечты
Юности и зрелых лет игрушки.

Корку хлеба, странствия, нужду

Ты делила с нами до победы.
Ты ушла. Но я к тебе приду.
Подожди немного. Я приеду.

6 апреля 1946

Лодзь [689]

О, как я помню этот город,
Хоть он и был тогда чужим…
И голых окон длинный морок,
И суету, и вечный дым.

Не русский снежный, лютый, лютый —

Ветрами дышащий февраль,
А почек розовую смуту
И неба голубую даль.

Весной на шиферные крыши

Спадают крупные дожди…
И девочки кричат, ты слышишь, —
— Прчекай на мне! — Подожди!

Костел и кирха близ участка.

Собор на площади большой,
Где молится сам пристав частный,
Оплот законности чужой.

И узость улочек кирпичных,

Где меж восстаньями не спят, —
Убогое твое жилище,
Текстильный пролетариат!

И фабрик дымные объятья

Меня встречали на пути,
Где даже летом в белом платье
Нельзя по улице пройти.

И как шипение вулкана,

Пред изверженьем, может быть, —
Язык, где, как это ни странно,
Запомнить — значит позабыть!

Другу

Артуру Закгейму