Городская сюита

— Ладно, сами разберетесь. Но если ты снял квартиру… — Верховцев замолчал, словно не желая вслух произносить то, о чем думал, видимо, с явным неодобрением.

— То — что? — спросил Олег, едва скрывая злость.

— То, выходит, ты серьезно намерен связать свою жизнь с Дианой.

— А что, мне это запрещено? — возмутился Олег. — Тебе можно, всем можно, а мне запрещено?

Он почти кричал, забыв о том, что его могут слышать в коридоре.

— Она звонила мне, — сказал внезапно Верховцев.

— Кто? — не сразу понял Дольников.

— Диана.

— Зачем?

— Хотела встретиться.

— Для чего? — после небольшой паузы спросил Олег.

— Не знаю, — ответил Вадим. — Она говорила о том, что ее интересуют вопросы литературы, предлагала взять у меня интервью…

— Интервью? — удивился Дольников. — Ну, а ты?

— Отказался. Зачем мне эти интервью?

— Я не о том! — повысил голос Олег.

— Уймись, — засмеялся Верховцев. — Я не увожу девушек у своих друзей. Пора бы тебе это знать.

— Она не просто девушка!

— Все, умолкаю, — сказал Вадим. — Не надо было тебе говорить, но поскольку ты сам начал… В общем, не бери в голову. Она славная, пусть вам будет счастье.

— Будет, — ответил Олег. — Тебе на зло.

— Пока, — сказал Верховцев и отключился.

Не успел Дольников осмыслить этот разговор, как на связь вышла Диана.

— Ты звонила Верховцеву? — сразу спросил Олег, стараясь, чтобы голос его не был похож на голос ревнивца или, упаси Бог, страдальца.

— Звонила, — беззаботным тоном откликнулась девушка.

— А почему мне не сказала?

— Но я же по работе… Хотела взять интервью. Думала, газете это будет интересно. А он отказался. Я и не стала тебе говорить…

— Дело только в интервью? — все-таки нырнул в опасную область выяснения отношений Дольников.

— Ну да, — ответила Диана. — А что?

— Ничего, — сказал Дольников, успокаиваясь не столько от ее слов, сколько от тона, детского, доверчивого, ясного. — Все нормально.

— А где ты был?

— Так, отлучался по личному делу, — туманно ответил Олег. — В понедельник все тебе расскажу.

— А сегодня нельзя? — немедленно заинтересовалась она.

— Нельзя! — засмеялся он.

Все-таки чутье у нее феноменальное!

— Ну, Олег, ну пожалуйста! — взмолилась Диана. — До понедельника я не доживу.

Если бы не разговор с Верховцевым, он не выдержал бы и во всем ей признался. Но теперь им владело желание поквитаться за «интервью», и поэтому сохранил свою тайну в неприкосновенности. Кое-как отшутившись и закончив разговор, ощутил, как вернулось прежнее праздничное состояние — и до конца дня оно уже его не покидало.

«Верховцев, конечно, сволочь, но не свинья, — убеждал он сам себя время от времени. — Не станет мне гадить. А в женщинах он ничего не понимает — не зря трижды ходил в мужья. Ничему не научился. Пускай говорит, что хочет. Он просто мне завидует. Не надо было их знакомить… Ладно, ерунда. Главное, что Диана со мной — и всегда будет со мной».

Вечером Дольников съездил домой за вещами. Ирина не захотела с ним разговаривать и спряталась в кухне. Алины дома не было. Он набил два чемодана и большую спортивную сумку, и под гробовую тишину, стоящую в квартире, выволок все это в прихожую.

— Ира, я снял квартиру, — сообщил он в сторону кухни.

Немного подождав и ничего не услышав в ответ, осторожно добавил.

— Ключи я пока оставлю у себя. Здесь еще есть мои вещи, мало ли что…

Молчание. Олег пожал плечами и бросил на себя взгляд в зеркало. Выглядел он неплохо, хотя брови были сведены к переносице, а одну щеку виновато повело на бок. Покачав головой, он придал лицу более независимое выражение, подтянул живот, напряг бицепсы, улыбнулся и бодро поднял чемоданы.

— Я пошел!

Не дождавшись ответа, он вышел из квартиры и закрыл за собой дверь, постаравшись сделать это как можно тише, точно вор, покидающий чужой дом.

«Потом я ей позвоню, — думал он, когда с чемоданами на заднем сиденье «форда» ехал к своему новому месту жительства. — Надо многое обсудить. Например, когда подавать заявление на развод? Или как быть с квартирой? Им двоим трехкомнатной многовато, надо бы разменять на двухкомнатную. Если я выручу деньги за размен, будет вступительный взнос на ипотеку. В конце концов, эту квартиру строили в основном за мои деньги, как бы она не расхваливала своего папочку…»

История отношений Дольникова с родителями Ирины была давней и болезненной. Он был родом из Лунинца, в Минске после окончания университета жил по съемным комнатам, по квартирам, нигде подолгу не задерживаясь, поскольку и сам был непостоянен в своих привязанностях, и времена были переходные, неустойчивые. По молодости лет его это мало заботило. Так жили многие, и смысл его тогдашнего существования сводился к ежедневному веселью, к сумасшедшему бурлению крови и шумному зубоскальству в кругу друзей. У него был ранний студенческий брак, который через три года азартной ругани сменился разводом, не оставившим после себя ничего, кроме облегчения и страха перед возможностью повторного кошмара.