Городские легенды

Римма, все еще сжимавшая его руку, повалилась на колени и потянула его за собой. Данил, ничего не понимая, тоже опустился на землю. Барабанный бой звучал оглушительно громко, процессия была все ближе.

– Стой на коленях и кланяйся им, – Римма говорила быстро-быстро, словно боялась не успеть. – А главное, не смотри на них. И не оборачивайся, когда они пройдут мимо. Понял?

– Да…

– Все, тихо!

Они оба замерли на асфальте возле машины, беззащитные, и убить их было так просто… Особенно тем гигантам в белых одеждах, что проходили мимо них. Данил помнил о правилах, он не поднимал голову, но он видел искаженное отражение процессии в отполированных боках кроссовера.

Они не были людьми. Они были похожи на людей, но их лица… Они напоминали, скорее, ритуальные маски, хотя масок эти существа не носили. Они шли босиком, медленно, плавно, и всю процессию окружала странная атмосфера ужаса и величественности. Когда они были близко, Данил даже дышать боялся – но руку Риммы так и не отпустил, он хотел, чтобы она знала: он рядом.

Те секунды, что процессия была рядом, показались им вечностью, а потом все закончилось. Барабанный перестук резко затих, подул теплый южный ветер, уносящий туман в сторону, разрывающий его в клочья.

Городская легенда отступила.

7. Пауки

Им все-таки пришлось отправиться в квартиру Данила – других вариантов просто не было, да и любая осторожность казалась теперь бессмысленной. История с ночным маршем показала, что проклятье может застигнуть их где угодно и когда угодно, к этому просто нельзя подготовиться.

Они добрались до квартиры перед самым рассветом. Данил пытался героически уступить ей право отдыха, напоминал, что она спала слишком мало, а он еще в порядке, он может потерпеть. Но даже его силы были не безграничны: он уснул, едва дойдя до кровати, вряд ли он даже сообразил, как это случилось.

А вот Римма спать не хотела, встреча с процессией в тумане отогнала от нее остатки усталости. В памяти одна за другой всплывали городские легенды, в которых что-то очень страшное происходило со спящим человеком. Поэтому она не собиралась отходить от Данила, она сразу же поставила стул возле его кровати.

Как странно было видеть его спящим! Кажется, это впервые… Раньше она засыпала рядом с ним – и на обычных прогулках, и в тот единственный раз, когда они были вместе. Ей было спокойно с ним, он был ее защитником, а теперь роли изменились. Но ее это не пугало, ей даже нравилась возможность позаботиться о нем.

К тому же, это ночное дежурство давало ей время все обдумать – тем для размышлений хватало! Главной из них, пожалуй, было проклятье, однако ее мысли снова и снова возвращались к тому разговору с Евгением Андреевичем.

Потеря памяти, значит… Возможно ли это? И с чего вдруг? Похоже, Данил прекрасно помнил все – кроме их любви! Это было настолько невероятно, что так и хотелось обвинить его в обмане. С другой стороны, зачем ему притворяться, устраивать такое представление, пугать родителей? Когда шестнадцатилетние мальчишки устают от любви, они просто бросают свою недавнюю принцессу, а не прощаются с памятью!

Нет, в этом было что-то настораживающее, опасное. Не так давно, еще до возвращения из Москвы, Римма не взялась бы и гадать, что с ним случилось. Но после всего, что произошло в последние дни, предположение напрашивалось само собой: может, магия? Почему нет? Разве это более невероятно, чем аллигаторы, появляющиеся из ливневки, или процессия непонятных уродцев в тумане?

Но если с этим связана магия, только один человек мог такое устроить: Вест. А зачем ей разрушать любовь собственной сестры? Обычно такое делают из ревности или зависти. Но Вест даже не была знакома с Данилом, она его старше, ни о какой ревности и речи не идет. Зависть? Тоже вряд ли: яркая, красивая Вест всегда легко привлекала внимание противоположного пола.

Есть еще фактор времени. Вест всегда увлекалась магией, с самого детства. Но была ли она достаточно сильна четырнадцать лет назад, чтобы так играть с чьей-то памятью?

«Если она не сведет меня с ума проклятьем, она сделает это напрасными подозрениями и тревогой», – подумала Римма.

Вопросов к ее старшей сестре накапливалось все больше.

Римма не собиралась будить Данила, он проснулся сам, причем быстро – не проспав и пяти часов. Хотя какой может быть мирный сон, когда нервы на пределе и снится непонятно что? Римма сочувствовала ему, да и себе тоже. Они оба не заслужили этого.

– Я приготовлю завтрак? – спросила она.

– Да, если несложно… Показать тебе, где что лежит?

– Не надо, так разберусь.

– Отлично, а я пока попытаюсь придать существованию Витька хоть какой-то смысл!

Освоиться в квартире Данила и правда было несложно. О семейном уюте здесь, конечно, речи не шло, но это место нельзя было назвать пресловутой берлогой холостяка с завалами из грязных рубашек и вековыми наслоениями пыли. Весь интерьер был подчинен практичности и удобству: все было под рукой, ничего не мешало. Чувствовалось, что Данил не слишком много времени проводит дома.