Горожанка

Я знаю всё, чем в детстве ты играла:
Блеск синих стекол в шелковой пыли,
Шлем из кулька, из лопуха — забрало,
И, вместо пуль, поверх волос, — шмели.

Вставал кузнечик — верх конструктивизма —
Из зарослей крапивы и репья,
Блестел росы тяжелый странный висмут,
Где сад ночной был центром бытия.

Не феи, нет, но облака и куры
Летали и кудахтали вокруг.
Готической сосны архитектура,
Эклектика цветов и трав, о луг!..

На склоны — обязательно на склоны! —
Как в сказке, брызнули кровинки земляник,
И крыши крон на царственных колоннах,
И капители коз и олених...

В дом загоняли с улицы, как с бала,
К двенадцати часам — дверь на крючок,
И в сотый раз ты у крыльца роняла
В хрустальный вечер пыльный башмачок.

И смешивались сказочно и сонно
Запутанные пряди на висках,
Прожилки крыльев мух и листьев клена
И тоненькие вены на руках.

Омут

Не замути воды.
Но до чего черно
В темный дом — из слюды
Глянцевое окно!

В темный покой вперив
Радужные глаза,
Сядет на ветви ив
Черная стрекоза.

К водорослям, корням
Тянут ряды свои
В путь по белым камням
Черные муравьи.

Жук о семи ногах...
Сказочно холодна
В солнечных берегах
Черная глубина.

Желтой игле сосны
Падать в воду стрелой.
Но до чего черны
Пропасти под иглой!

Холодом веет здесь,
Как от снегов, от вод.
Если русалки есть,
Тут их — невпроворот!

Водоворотов игра
Тайная в глубине.
Золотая игла
Компаса, что на дне.

Отблески от блесны,
Седой волосок хвои.
Но до чего темны
Амальгамы слои!

Повисли вниз головой
Прибрежных сосен ряды.
Месяца нож кривой,
Не замути воды!

Валдай

И в гору, по городу, белому сну,
А там, в серебристом тумане,
Гвоздями и снегом прибита к бревну
Прекрасная вывеска: «Баня».

И, ангелов чище, выходим в мороз,
Без мысли, без грязи, без дряни.
Сады замело — подоконник зарос
Блестящей помадой герани.

Над прорубью ряса полощет платки,
Над крышей — печное дыханье,
В сенях из ковша — ледяные глотки,
И звезды ковшом — без названья.

«У чёрта свои были козыри...»

* * *

У чёрта свои были козыри,
Настоятель старался зря.
Эти лютики, берег озера —
Не место для монастыря.

Зовут не к моленью и кротости,
А к жизни, любви, беде
Две синие-синие пропасти:
Небо в небе и небо в воде.

«И крапаньем, и топом...»

* * *

И крапаньем, и топом
Дождь утомлен до слез.
Жасмином и укропом
Весь огород зарос.

Полно смородин сито,
Оскоминою — рот,
Задумчиво и сыто
Идет по грядке кот.

И ветер, разбирая
Сплетенья лебеды,
Рассеянно стирает
Когтистые следы.

«По снегу, игла, скитайся...»

* * *