Гортензия

Целый месяц пролетел с первой встречи Марты и Жака. Вместе они прошли, как скажут моряки, не одну милю, забирались на высокую гору, с которой было видно всю раскрытую ладонь долины, и несколько раз звёздными ночами выезжали на середину озера. Наконец, Марте и её родным настала пора продолжить путешествие. Услышав эту новость, Жак принял непростое решение:

– Завтра я покажу тебе водопад, – сказал он своей любимой пассажирке.

– Хорошо. Завтра наш последний день, – чуть грустно ответила она.

Вернувшись в отель Жак предупредил господина Биро о своей затее, на что почтенный старик сказал:

– Поступай как знаешь, Жак. Но не задерживайся, послезавтра мы ждём много гостей, ты мне понадобишься здесь. Годы берут своё, знаешь…

– Не волнуйся, отец, в крайнем случае я задержусь на сутки. – заверил Жак и добавил: "Пусть это станет моей последней попыткой!"

Оставшись наедине старик вновь подумал о том, как однажды Жак полноправно займёт его место и будет так же рачительно заботиться о процветании отеля. Вообще господин Биро дожил до преклонного возраста счастливым человеком: у него не было детей, но были сын Жак и дочь… "Гортензия". Его отель, – дело всей жизни, единственная муза, безмолвно-прекрасный цветок, – неуёмно радовал сердце старика и восхищал его душу. Жак же был признанным приёмным сыном, однако сначала для дел отеля, описанных выше, затем по привычке, перед гостями это скрывалось. Впрочем, как истый работник и хозяин отеля, господин Биро, вообще, мало рассказывал о себе, что делало его бесподобным собеседником в глазах гостей. Служение же своему делу не знало границ, так, например, пережив в год открытия отеля мёртвый сезон в холодное время года, господин Биро перенёс дату своего рождения и дату основания отеля на зимний период, объединив их. Он подначил персонал "Гортензии" рассказывать всем прибывавшим гостям о новой знаменательной дате, грандиозном событии, которое все кругом только и делают, что нетерпеливо ждут. В следующую зиму самым именитым гостям были разосланы приглашения, написанные рукой Биро. Таким образом удалось не только избежать ежегодной поры увядания, но и сделать "Гортензию" восхитительным местом для зимнего отдыха.

Но если процветание отеля ещё было в силах создателя, то сам господин Биро был не вечен, что он и понимал ещё во времена усыновления Жака. Малыш, не осознавая этого, работал на благо "Гортензии" с самых пелёнок. Его рождение наделало шуму в стенах отеля и намеренный расчёт сделал "бедное дитя" всеобщим любимцем, развлечением для напыщенно-заботливых дам всех мастей, впрочем, это, пожалуй, было получше приюта, который, кстати говоря, в отличие от других служб, так и не появился в долине. Далее юный Жак в течение многих лет был проведён невидимой рукой господина Биро через все должности отеля, кроме разве что должности управляющего. Впрочем, детство юного лодочника было довольно безоблачным: он постоянно с увлечением постигал что-то новое, проводил много времени на свежем воздухе, а в свободные часы общался и играл с детьми со всего света. Трудно предположить для чего господин Биро неоднократно рассказывал Жаку о прекрасных временах принцесс, хотел ли он лучшей участи для приёмного сына или преследовал какие-то свои цели, было неясно. Так или иначе он периодически делал это, и делал осторожно, ведь ему не хотелось, чтобы разгорячённый Жак сбежал из "Гортензии", отправившись на поиски своей Дульсинеи. На более поздние выходки приёмного сына в духе прогулок на водопад господин Биро относился философски, следуя принципу "чем бы дитё не тешилось", однако последние заявление Жака его обрадовало.

Жак, выйдя от отца, погрузил в лодку медикаменты и некоторый походный инструмент, как-то: огниво, нож, топор, небольшой котелок, рыболовные снасти и даже сигнальные огни, которые он брал с собой, отправляясь с гостями "Гортензии" в горы. Всё это он отвёз к водопаду и спрятал у знакомого места, однако через мгновение вернулся к тайнику и для надёжности убрал дар Гефеста во внутренний карман жилета. Жак убедился, что уровень воды достаточный, затем вплавь подобрался к водопаду и несколько раз нырнул. Уверившись что на дне не появилось ни топляков, ни острых камней, он вернулся на берег, ещё раз определил идеальную точку входа и только после этого отправился в отель. Привязав лодку, он внимательно осмотрел её и убедился, что привязи вёсел не истёрлись и смогут сдержать их в уключинах при падении. Вернувшись в свою каморку, расположенную к слову сказать по соседству с комнаткой господина Биро, однако чуть большую по размеру, Жак ухмыльнулся своей небывалой осторожности, но, недолго думая над этим, упал на кровать и тут же забылся сном праведника.