Гортензия

– Ну вот, я же говорил! – приободрившись ответил Жак, – медсестра, садитесь ужинать!

Марта рассмеялась:

– Я не медсестра, а настоящий врач! – заявила она в шутку, – пациент, покажите теперь мне свою ногу и поживее!

Жак хотел было отмахнуться, сказав, что всего-навсего вывихнул лодыжку, однако поверил в то, что Марта и вправду доктор (несмотря на то, что в своей лодке он успел постичь немало людских натур, разгадать эту девушку ему не удавалось). Помимо всего прочего, ему действительно нужна была её помощь. Он решил прижечь рану, но так как распухшая нога уже не сгибалась в колене, Жак был не в силах сделать это самостоятельно. Он развязал повязку, и новоиспечённый доктор ужаснулся – прижигание не терпело отлагательств. Так как ножа у них не было, решили использовать стальное огниво. Марта порядочно напугалась, однако взяла себя в руки и не выказывала страха. Силы Жака настолько истощились за день, что он еле перебрался под навес, предполагая, что Марта может упасть в обморок, а с такой ногой донести её под тёплый навес будет непростым делом, к тому же яркий костёр, отражаясь от стены навеса, хорошо освещал пихтовое ложе, которое на несколько минут должно было превратиться в операционную. В костёр подкинули дров, и охотник сделал удобные надёжные держатели для огнива. С трепещущим сердцем смотрела Марта на постепенно раскалявшуюся сталь.

– Ложись, Жак, – вскоре тихо проговорила она, сдерживая головокружение.

Марта села подальше от костра, боясь потерять сознание. Она глубоко вдохнула, чтобы собраться силами и духом. Через некоторое время она твёрдой рукой прижгла рану Жака. Невыносимо запахло палёным, и Жак забылся. Марта снова убрала огниво в костёр, чтобы раскалить его и почистить. Покончив с этим, она дошла до реки и умылась. Стоя на берегу, девушка вспомнила о своих родных. Она знала, что без неё они не уедут, но как же они, должно быть, переживают и волнуются за неё! Марта подумала, что их с Жаком обязательно будут искать, а если не найдут, то дня через два-три они сами вернутся в "Гортензию", стоит только её спутнику немного оправиться от ранения.

После захода солнца река, на берегу которой стояла Марта, текла более размеренно, она тихонько журчала и сказочно переливалась в свете взошедшей новой луны. Неугомонные воды перекатывали по дну камни, то и дело тихонько ударяли их друг о дружку, это постукивание успокаивало Марту. Она умиротворённо оглядела пейзаж, на время приютивший её и её спутника, и улыбнулась многочисленным звёздам, таким близким, что казалось обычным делом дотронуться до любой из них. Через несколько минут Марта вернулась в свой маленький лагерь, положила на переливающиеся рубинами угли пару толстых веток, сняла с себя жилет, тихонько легла рядом с Жаком, укрылась мягкой шкурой и, несмотря на неудобную кровать и непривычное отсутствие мягкой подушки, быстро уснула под тёплым навесом.

Пару дней спасшимся в кораблекрушении пришлось питаться жареными улитками и первыми летними ягодами. Жак почти не вставал, какое-то время его одолевал жар, Марта заботливо приносила ему воды. Так как у них не было даже простейшей посуды, для этих целей сгодился второй рукав его рубашки. На третий день Жак начал понемногу ходить. Он вспомнил о нескольких крючках, зашитых в его жилете на экстренный случай, из крепких ниток, взятых из куска разорванной штанины, сделал подобие лески, и они с Мартой отправились на рыбалку вниз по течению. Не знало границ детское счастье в лице девушки, когда она поймала свою первую рыбу. А каким вкусным оказался их улов, приготовленный на костре!

– Хорошо, что сегодня мы хорошо поели, – любуясь довольной Мартой, сидящей перед очагом, заметил Жак, – засветло пойдём в "Гортензию".

– Так скоро? – удивилась девушка, – а как же твоя нога?

– Она в абсолютном порядке.

– Но ты всё ещё неровно ходишь.

Нога Жака, действительно, всё ещё была распухшей и не сгибалась.

– При необходимости я смогу идти не один день, – возразил охотник. – Бежать мы не будем, пойдём обычным шагом, с привалами… Нам нужно возвращаться, Марта, твои родные, должно быть, очень волнуются, а искать нас дольше трёх дней все равно никто не будет.

– Хорошо, – тихо ответила девушка, – если ты так считаешь, пойдём.

Они легли пораньше, чтобы вдоволь набраться сил, но Марте не спалось. Она пыталась понять себя и свои желания. Девушка ловила себя на мысли о том, что ей начинал нравиться этот маленький приют, пристань, прибежище. Здесь не было ни удобств, ни комфорта, ни мыла, ни даже посуды. Но в то же время, здесь были и река, и звёздное небо, и Жак. Затем она вспоминала своих родных и чувствовала не столько тоску, сколько желание того, чтобы они не беспокоились. Она не хотела и не собиралась вечно жить в лесу словно дикарь, но – "ещё хотя бы пару деньков", – подумала она, засыпая.