Гортензия

В больнице я оставалась пятеро суток. Когда меня выписали, Изабелла настояла на том, чтобы несколько дней провести со мной и убедиться, что я в порядке. Муж ее находился в надежных руках, а я сейчас в ней особенно нуждалась. «Не будем спорить!» Изабелла отказалась от моей постели, которую я ей предложила, и спала на диване в гостиной. Однажды она спросила, почему дверь в комнату Гортензии была заперта на ключ? Я сухо ответила, что там нечего смотреть, неприятно удивленная ее любопытством. Явно разочарованная, Изабелла, однако, не настаивала и продолжала со рвением заниматься всем на свете: хозяйством, покупками, едой и даже несколько раз за ночь приходила ко мне в комнату проверить, все ли у меня хорошо. Но необходимости в этом не было: я прекрасно себя чувствовала и больше не имела намерения расстаться с жизнью. У меня были совсем другие планы.

Двумя днями позже, ближе к вечеру, мы пошли прогуляться до Наваринской улицы. И вдруг издалека я заметила Гортензию.

– Ну и везет же тебе! – воскликнула Изабелла.

Я не поняла, что она подразумевала под везением, но кивнула головой, соглашаясь.

– А не поужинать ли нам сегодня в ресторане? – предложила она.

Но я отказалась – я не собиралась ни с кем делить мою Гортензию.

В пятницу Изабелла решила вернуться домой.

– Уезжай со спокойной душой, я – в норме, уверяю тебя.

– Будешь звонить мне каждый день, согласна?

Пришлось пообещать. Я бы и не то пообещала, лишь бы она поскорее уехала. И не потому, что Изабелла на меня давила, напротив, она мне помогала всегда с большой деликатностью, была неизменно деятельной и внимательной. Просто я уже давно жила одна и привыкла делать что хочу. Ей действительно лучше было уехать.

После выписки из больницы мое сознание прояснилось, теперь я мыслила более здраво. Попытка самоубийства, бесспорно, была глупостью, но она имела и положительную сторону – открыла мне глаза на многие вещи. Теперь я точно знала, что нужно делать.

Отомстить, сказал бы кто-то. Я же предпочла другую формулировку: свершить акт правосудия.

21 Гортензия

Я заметила Софию, мою одинокую клиентку, когда она входила в ресторан. Она показалась мне усталой и осунувшейся, даже постаревшей. В светлых волосах то тут, то там посверкивали седые пряди. «Наверное, она перестала краситься», – промелькнуло у меня в голове. Если бы как-то вечером она не назвала мне свой возраст, я бы дала ей гораздо больше.

Обрадованная, что снова ее увидела, я улыбнулась. София ответила мне приветственным жестом. Я показала рукой на стол, один из тех, что я обслуживаю.

– Столик ждет вас!

Софию я не видела целых две недели. В понедельник, после выходных, когда я должна была прийти к ней на чаепитие, я сразу заметила ее отсутствие. Ведь я не пришла. Неужели она на меня сильно рассердилась? Тогда меня неожиданно пригласил к себе отец. Поискав листочек, где был записан номер ее телефона, я не нашла его, хотя собиралась обязательно ее предупредить. Ладно, подумала я, извинюсь, как только увижу ее снова. В тот день мы ужинали с подругой отца. Не очень-то я ее жалую, эту подругу: уж слишком напористо лезет она в его жизнь. Часто она кажется мне назойливой. Но отец все делает, чтобы мы сблизились, вот я и стараюсь, чтобы его не огорчать.

В тот понедельник, когда я проходила по улице Мучеников, я вспомнила о нашей несостоявшейся встрече и дала себе слово, что угощу ее аперитивом, как только она появится в ресторане. Весь вечер я держала ее столик свободным сколько могла, но в восемь Максим заставил меня отдать его двум болванам, которые терпеливо ждали места, потягивая у стойки апероль, новый модный коктейль. Знали бы вы, в каком количестве Максим готовит его каждый вечер. Мы, девчонки, между собой называем этот коктейль «Апероль-хер». Бросить потихоньку друг дружке: ««Апероль-хер» для шестерых!» – неизменно поднимает нам настроение.

Со временем я выбросила Софию из головы. Но увидев ее в тот вечер снова, я, как ни странно, испытала чувство огромного облегчения.

Словно испытывая сильную слабость, София медленно направилась к своему столику. Я сделала шаг навстречу, чтобы взять ее под руку, но она меня легонько оттолкнула. «Не нужно», – прошептала она. И я не стала настаивать. Может быть, она нездорова? Подавая меню, я сразу же извинилась, что заставила ее зря хлопотать в субботу. Придумала и объяснение:

– Мне пришлось навестить подругу, которой разбили сердце. Такая досада – я потеряла ваш номер телефона и не смогла предупредить. Ведь вы не обиделись, не так ли?

– Конечно же, нет. А как твоя подруга, ей лучше?

Пришлось опять соврать:

– Да нет, еще не поправилась.

– Скажи ей, что сердечная боль когда-нибудь обязательно проходит.

Мне пришлось сбегать на кухню, а когда я вернулась, София подала мне стикер, где снова был записан ее номер.

– Смотри, больше не теряй!

– Ни за что!

Как бы то ни было, а выглядела София неважно. Я спросила, не заболела ли она? Опять пришлось немного слукавить:

– Я забеспокоилась, что вы не приходите столько времени.