Gosick: Red

— Мы ещё встретимся! …А, вы говорите про сегодняшнее утро? Понятия не имею, что там случилось.

Восемь часов утра. Нью-Йорк ещё только просыпался.

Эта история началась на углу Итальянского квартала^* где, как известно, все куда-то спешат. Вот, подгоняемый холодными зимними ветрами, с парома сошёл один сонный гость, одевший фирменное пальто «Честерфилд» поверх трёх одежд, и промчался меж красно-белых вывесок кофе, украшенных снежной бахромой. У следующего киоска толпится маленькая ребятня, покупающая закуски на обед, в школу им так и не терпится.

Но сегодня в тихий мирок «Маленькой Италии» вмешалась чёрная полицейская машина. Переполох начался, как только местные увидели выходящую из машины группу людей в форме цвета индиго. Но проходимцам, гуляющим вдоль обочины, похоже, до них и дела нет. Лишь один репортёр, проходящий мимо, пытался пробраться через полицейское оцепление, назойливо врываясь как пчела, но был тут же отогнан за кордон. Ему удалось расслышать только невнятную речь офицера.

— Похоже, обнаружить труп этим утром так и не удастся, а если нападение случилось в полночь? Вчера нашли одни сандалии, сегодня алые туфли на каблуках? Уму не постижимо, достичь такого мастерства ради мести… И как им это не надоедает?

Пока полицейские суетятся вокруг алых туфель жертвы, тело которой так и не нашли, журналист перебегает через дорогу и мчится в сторону ресторана итальянской кухни, за столиком завязав разговор с бабушкой, в два раза ниже его самого ростом. А ведь ничего подобного здесь и не слушалось со времён убийства девушки около автобусной остановки к юго-востоку отсюда.

— Так значит ваша фамилия Ку… Куд… — Она так и не смогла произнести его фамилию правильно. — Они не правы, всё это случилось не в полночь, а ближе к рассвету. Я точно слышала выстрелы.

Несмотря на молодую внешность, репортёр, пробравшийся сюда в такую суматоху, выполнял работу со всей присущей журналистам серьёзностью.

— Вы ведь давно здесь живёте? Не могли бы поподробнее рассказать мне о банщицких перестрелках? — Репортёр надел сегодня тёмно-синий пиджак в комплекте с фланелевыми брюками, а его темноволосую голову укрывала старомодная шляпа, коие никто уже не носит. Хотя сейчас, под стать выношенному платью бабушки, она подходила особенно хорошо.

А глаза его, незаметно бегающие по заметкам в блокноте, казались настолько тёмными, что в них можно было утонуть. Понятное дело, молодой человек принадлежал к народам востока. Первому встречному он несомненно покажется обычным незадачливым репортёром, но не даром ведь говорят: «Глаза — зеркало души», их взгляд пробивает до самого сердца. На самом деле его фамилия произносилась как: «Кудзё».

Меж тем за угол бросилась уже вторая полицейская машина. От маленького Кудзё, игриво держащего камеру на голове, ей, впрочем, скрыться не удалось.

***

— Хорошее фото получилось да, Ник?

— Мне не нравится, как ты из-за этого волнуешься. Быть может, всё обойдётся?

— Лучше помог бы выбрать снимок.

Репортёра, что посетил тем днём Итальянский квартал, зовут Кадзуя Кудзё. Несколько месяцев назад он решил покинуть истерзанную войной островную родину и отправился сюда в качестве иммигранта. Ну а после прибытия в Нью-Йорк, Кадзуя решил устроиться в новостную газету «Дилли Роуд», затем перейдя под наставничество. А рядом с Кудзё идёт его правая рука — Николас Сакко, фотограф-стажёр, коренной житель Нью-Йорка, составляющий азиату компанию русобородый итальянец в накидке цвета Парижской грязи^*

Всю дорогу Кадзуя не сводил глаз с записного блокнота, работа порядком измотала его.

— Ох… Ты не замечал, что на этот месяц приходится как никогда много случаев неприкрытого бандитизма. Убийство за убийством. Это случится и завтра, и послезавтра, и послепослезавтра.

— Угу…

— Я и вовсе не представляю, как после утреннего выпуска с интервью «Мисс Нью-Йорк», мы напишем материал про криминальные разборки, дело идёт к настоящей войне преступных группировок.

— Угу…

— Скоро ещё выходит новый выпуск журнала «Time»!^* Не хочешь прочесть, Кудзё? Просто я с английским предпочитаю на «Вы» разговаривать.

— Угу… Хорошо…

Так они и подошли к границе «Маленькой Италии» и Китайского квартала, красочные европейские пейзажи, яркие вывески сменялись пылью дорог и уймой непонятных восточный иероглифов. Чарующие запахи еды, поднимающиеся с порогов домов двух далёких культур, здесь переплетаются воедино. Давно ожидая этого момента, Нико подбегает ко стенду «Time» и выхватывает оттуда новый выпуск журнала.

На обложке красуется зрелый итальянец со смазливым лицом, обвязавший поверх шеи кашемировый шарф, элегантно наклоняя шляпу в сторону читателя, а глаза его сверкают пугающим блеском.

— И какого же вы мне скажите чёрта здесь делает Босс Гарбо? В кинематограф попал и хватит? Эх, мне бы так! — Бормочет недовольный Ник.

— Посуди сам, он играет главу мафиозного клана. И в свете последних событий, почему бы ему там не быть?

— И то правда… Тем более он итальянец.