Gosick: Red

Ребекка, домработница Рури, по совместительству невеста Николаса Сакко, друга Кадзуи, встретила пару на входе. Вот как тесен мир. Из любой толпы выделялась она своим ростом, шириной в плечах и элегантным гардеробом. Сегодня Ребекка надела голубое платье.

— Кудзё? Какая радость, с тобой Викторика!

— Что у вас творится!?

— Надо бы и ей наряд подобрать!

Со всех ног к брату неслась Рури. Солнечный свет изливался по алому паласу. — Викторика! Рокусё^* тебя заждалась. Прошу прощения, она такая стесняшка. Рокусё! Давай, иди ко мне!

В браке с господином Мусикодзи, сотрудником американского отдела Интерпола, у Рури родилась малышка Рокусё. Хозяйка вышла к Кадзуе в традиционном хаори^*, надетым поверх хакама^*. Она претворила в жизнь идею открыть домашнее ателье, и с тех самых пор не отрывалась от иголки с ниткой даже на людях. От материнской юбки, тихонько подкравшись сзади, не отлипала одетая в голубое кимоно Рокусё. Её нежные тёмные глаза смотрели на дядю неотрывно.

— Все живы?

— Конечно. Проходите внутрь, там и поговорим.

***

Семья собралась в гостиной комнате. И вот, из примерочной показалась Викторика. Чепчик её украшало страусовое перо, руки облегали кожаные перчатки, но самый важный элемент в костюме, над которым Рури корпела часами, это, разумеется, платье. Красное платье с белым кружевом на рукавах. Рури решила подогнать размер прямо на Викторике, пока Рокусё разглядывала ту в изумлении, поедая жареного цыплёнка.

— Рокусё тебя чуть ли не боготворит, так что удели ей немножко внимания. Ладно?

По правде говоря, Рокусё не любила, когда все взгляды оказывались прикованы к ней. Она почти не шевелилась, вжившись в спинку дивана, и изредка протягивала руку за курицей. К девочке Викторика тоже проявила интерес.

И вдруг зазвонил телефон.

— Кудзё, можешь послушать?

Ох и зря Кадзуя согласился… Из трубки по всему дому раскатисто донёсся крик Николаса.

— Кудзё! Нам хана! Главный редактор едет с проверкой!

— Боже правый…

— Да хоть левый! Спасай, дружище! Нам без тебя не продержаться!

На этом недолгий разговор оборвался. Примерка окончилась.

***

Второпях Гринвич-Виллидж пришлось оставить, направляясь в район восточнее, а именно: Ист-Виллидж, и по мере отдаления, покидания его угасает вся напущенная роскошь, пейзажи меняются. Баскетбольная площадка, магазинчик сладостей, церковная роща. «Сквер отведён для богоугодных деяний», судя по табличке на калитке.

Кадзуя здесь частый посетитель. Что до Викторики, то она, вальяжно откинувшись к спине Кудзё, старается и тут вздремнуть, отбрасывая повседневные тяжбы. Под нескончаемое сопение, велосипед останавливается.

Шифер на крыше дома, больше похожего на ближневосточную мечеть, высотой в три этажа, обложен выцветшей сине-зелёной мозаикой. Из фонтана напротив бьётся струя воды. Одним словом, место страшное. Одним словом, «Карусель». Ещё до двух мировых войн это место положило начало пугающим слухам и сплетням, ну, а после воспрянуть ему было не суждено.

Кадзуя послушно проследовал за Викторикой внутрь. Жучат воды, с потолка осыпается побелка, они выходят к винтовой лестнице. Заросшая в траве, в центре, рядом с гуляющими по саду фламинго, черепахой и пингвином стоит детская карусель. Кому же она принадлежит, как и остальные угодья, доселе неизвестно, но животные, привезённые сюда контрабандой из Азии и Африки, чувствуют себя здесь более, чем отлично. Невольно почему-то начинаешь зябнуть, поднимаясь по лестнице всякий раз.

В комнате на втором этаже вместе за письменным столом уживаются юрист, корпящий над несколькими стопками бумаг, и кожевник, держащий в руках кусочек дубленной кожи. Прижавшись к стене, ютиться старик, обнажённый до пояса. И все не видят толку в изумлённых взглядах.

Треугольное оконце этажом выше, сделанное под Викторианский стиль, показывает небеса. Россыпью на секретере лежат конфеты. Над ним висят три книжные полки с цветочным узором на торцах, словно маки в горшке. Время здесь замерло.

А дальше… Всё заново. Вскипятили чаю, закусив конфетами. Вместе прибрались, вплоть до того, что заново подключили телефонную линию. Мало чего более драгоценного сохранилось где-либо для Викторики с Кадзуей, помимо этого старого домика.

— Теперь мне и вправду пора бежать.

— А?

— Эх… Сколько работы сегодня предстоит. И мы кое-что, кажется, забыли.

И правда, за грудой бумаг они не разглядели серебряную табличку, погрязшую в пыли.

«Для детективного агентства Серой Волчицы нет ничего неразрешимого».

Часть 4

— Викторика, телефонную линию я подсоединил, вот только номер ещё нужно передать на регистрацию. Советую подумать над рекламой, одна строчка под номером достанется тебе бесплатно. Эх… От начальства мне сегодня большой нагоняй прилетит, прямо чувствую. Удачи!

— Хорошо, поняла.

Прослушав излишние нотации Кадзуи, Викторика разлеглась на розовом шезлонге, отложив в сторону выпуск «Time» не первой свежести. Спускаясь по винтовой лестнице, Кадзуя покидал Викторику с лёгким покалыванием в груди. По спине его нещадно прошлись волны жара, хотя на улице был далеко не июнь месяц.