Госпитальер и Снежный Король

Это случилось, когда друзья стояли на ступенях беломраморного готического собора с ажурными шпилями и изящными розетками, химерами, пялящимися с крыши. На соборной площади возвышалась вылитая в бронзе фигура человека в средневековом камзоле. Вытянутое лицо его было странное, а глаза задумчивые и беспомощные. За его спиной бил двенадцатью струями, вырывающимися из глоток медных дракончиков, фонтан.

- Началось! – неожиданно прошипел госпитальер, кривясь от боли.

Звук воды фонтана, мягкий, шуршащий, вдруг стал нарастать, превращаясь в барабанную дробь...

Сомов заскрипел зубами... И закричал.

Ему казалось, он кричит очень громко. Но в действительности он слабо стонал. Рядом тяжело опустился на колени Филатов.

События разворачивались очень быстро. Это было как резкий порыв ветра в полную тишь. Все стало смутно и неясно. Вокруг валились с ног люди. Они свертывались калачиком на асфальте, присаживались на скамейки. Людей косил колдовской сон, будто их душу забирали куда-то в иные измерения, оставляя на этой планете неуязвимые тела.

Молодая парочка, сидящая на ступенях собора, повалилась на камень и замерла. Две монашки в белоснежных одеждах медленно опустились, их одеяния разметались по мостовой. Машина, выехавшая на площадь, стала тормозить и ударилась бампером в гранитную колоду.

Сопровождавшие полицейские, терпеливо ждавшие на площади, тоже угомонились на мостовой. Капитан обхватил в последний момент рукоять пистолета, но так и не достал его из кобуры. Да и стерлять было не в кого – опасность была не на материальном плане.

Оболочки. Оболочки. Бывшие вместилища духа, а сейчас пустые сосуды, как старые, осушенные бутылки, валялись повсюду.

А Сомов стоял на ногах, ощущая, как в лицо ему бьет ураган, и уверенный, что обязан устоять во что бы то ни стало.

Невидимый поток силы гнул его к земле. И не мог согнуть. Предметы раздваивались в глазах, теряли привычные очертания и цвета, наполнялись иным, непостижимым смыслом. Перед ним была та же соборная площадь, и вместе с тем в нее было вложено множество миров, которые сладкоголосо взывали к его душе, звали к себе. Но госпитальер стоял, опершись о стоящего на коленях Филатова. Разведчик тоже держался. Он стонал, и стон его звучал громом. Да и вообще, в природе вещей воцарилось царство Грома. Гром шелестящих листьев. Гром падающей воды в фонтане. Гром дыхания, со свистом вырывающегося из легких.

Эта напасть не щадила никого.

Но госпитальер продолжал стоять.

Предметы бесповоротно изменили свою суть. Сомов уже не разбирал, что есть что. Правда, визуально угадывались и собор, и площадь, но они стали совершенно другими...

И из этого чудовищного морока возникли глаза.

Пришел Он. Поднялся, как чудище из бездонной черной океанской пучины.

Высокая, не менее двух метров, фигура, несомненно человека, черная, будто вырезанная ножницами из нашего трехмерного пространства, стояла на возвышении в нескольких метрах перед госпитальером. Их разделяло восемь серых гранитных ступеней собора.

В черном пространстве этой фигуры жили бездонные глаза с золотыми зрачками. И в глазах этих был холод пустоты, мороз Космоса. И еще – оттенок любопытства.

Госпитальер готов был поклясться, что это существо являлось центром происходящего катаклизма. Оно принесло с собой хаос.

Черный человек протянул руку. И шагнул навстречу. Госпитальер понимал, что идет его смерть. Но сделать ничего не мог...

А потом обрушились небеса. Грохот стоял такой, что казалось небосвод затрещал и осыпался.

И обладатель бездонных глаз отпрянул... И стал удаляться. Удалялись глаза. И стихала ураганная сила, которая исходила от него.

Еще раз грохот.

И предметам стала возвращаться их суть. Сомов начал воспринимать окружающее так, как воспринимал его раньше. Он вернулся в свой мир.

С глаз спала пелена. Очертания вновь приобрели четкость. И госпитальер увидел «замороженный» город. «Замороженные» тела. Увидел продолжающего стоять на коленях Филатова.

В руке у разведчика был пистолет «Гроза», который только что оправдал свое название. Это его выстрелы слышал Сомов, когда ему казалось, что треснуло небо...

- Живой? - прохрипел Сомов.

- Относительно, - с трудом, едва шевеля спекшимися искусанными губами, из которых сочилась кровь, произнес разведчик. - Мы были в центр урагана.

- И уцелели.

- И уцелели, - Филатов с трудом встал, качнулся, приложил руку к животу. Судорожно дернулся - его едва не стошнило. - Как же мне плохо.

- Зато мы не «замерзли», дружище. Не «замерзли»!

- Это точно... Кажется, я стрелял в какого-то монстра... Пора убираться отсюда, пока за нас не взялись по настоящему...

Они шли по знакомым улицам. Их путь лежал к административному центру города, к пирамиде, где ждал вертолет, который, возможно, удастся завести.

- Проклятый главарь этого городишки! Он так и не эвакуировал никого! - с горечью воскликнул госпитальер, к которому в полной мере вернулась способность двигаться и думать.

- Он не поверил, - глухо произнес Филатов.

- Зато теперь - вот...

Тела, тела, тела...

- Быстрее! - неожиданно резко бросил госпитальер. - Здесь вскоре может стать горячо.