«Господь дарует нам победу». Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война

Следует отметить, что в Буковине в крещении евреев активно участвовали как католические, так и православные священники. Здесь оккупанты взяли на учет даже тех евреев, которые перешли в христианство еще при советской власти. Тем не менее, руководство католического прихода Буковины пыталось облегчить участь крестившихся и обращалось к властям с просьбой «об улучшении обращения с жителями еврейского происхождения, принявшими католическое вероисповедание», а православный священник прихода Зеленау Мардарь был даже арестован 27 января 1942 г. «за подделку и выдачу документов о крещении еврейского населения». В Молдавии в первые месяцы оккупации крещение и даже нахождение в браке с христианами могли отсрочить депортацию. Здесь некоторые православные священнослужители по своей инициативе, несмотря на угрозы и запреты властей, также предприняли значительные усилия, чтобы помочь евреям спастись, но, как правило, безуспешно. В 35 гетто и концлагерей на территории Молдавии были заключены почти 100 тыс. евреев, свыше 90 % которых погибли. Всего же на оккупированных румынскими войсками Бессарабии, Буковине и «Заднестровье» были уничтожены около 200 тыс. евреев[1022].

Между румынским военным командованием, Православной миссией с одной стороны и германскими органами власти в Одессе с другой существовали значительные противоречия, так как Миссия активно выполняла политические планы своего Министерства по делам религий. Такая имевшая сильный политический подтекст миссионерская деятельность Румынской Церкви (в том числе военного духовенства) вызывала беспокойство германских ведомств. Начальник религиозной группы Рейхсминистерства занятых восточных территорий Карл Розенфельдер в докладе «Церковное положение на Украине» от 1 декабря 1941 г. отмечал: «Православное духовенство румынских войск развивает на Украине активную деятельность. За этим кроется намерение как минимум в Транснистрии подчинить украинцев в церковно-правовом отношении Румынскому Патриарху и таким образом лишить их украинского влияния со стороны Украинской Церкви»[1023].

Румынская Церковь стремилась распространить свое влияние не только на Транснистрию, но и на другие украинские территории. Так, в конце 1942 г. Патриарх Никодим послал специального делегата — протоиерея Димитрия Попеску, с целью ознакомиться с положением Православной Церкви на Украине, который, в частности, четыре дня вел переговоры с местным духовенством в Днепропетровске[1024]. Особенно оживленными были контакты Румынского Патриархата с обновленцами, которых другие Церкви отвергали.

Очень ярко подобные контакты проявились в Крыму, частично занятом румынскими войсками. Схожая ситуация существововала даже в районах Дона, Кубани и Северного Кавказа, в связи с чем чиновник Рейхсминистерства занятых восточных территорий К. Розенфельдер писал в меморандуме от 31 января 1943 г.: «Снова и снова случается, что Православная Церковь в районе боевых действий ищет возможности присоединиться к Румынскому Патриархату. Так как, уже по чисто политическим причинам, подобного рода усилия неприемлемы, я считаю необходимым срочно предоставить возможность представителям Православной Церкви района боевых действий установить связь с церковным управлением в области гражданской администрации»[1025].

В конце 1943–1944 гг. целый ряд православных священнослужителей из России и Украины эвакуировался в Румынию. Так, например, в ноябре 1943 г. в эту страну был эвакуирован из Ростова-на-Дону архиепископ Николай (Амасийский), в дальнейшем он проживал в монастыре под Бухарестом, где и скончался в 1945 г.[1026] В целом же германским ведомствам удалось пресечь попытки Румынского Патриархата расширить сферу своего влияния на Восток.

Различия целей немецкой и румынской религиозной политики на оккупированных территориях СССР ясно прослеживаются в материалах газет, издававшихся в годы войны в Одессе. Так, еженедельная газета «Немцы в Транснистрии» демонстрировала отсутствие всякого интереса к распространению религиозной пропаганды. В ней много писалось об основах национал-социалистического учения, но ни слова не говорилось о Церкви или религии. Даже Рождество объявлялось немецким обычаем источника силы, Пасха также лишалась ее религиозного значения.

Напротив, в официальных ежедневных газетах румынской администрации «Молва» и «Одесская газета» существовала постоянная рубрика «Церковная жизнь», где регулярно печатались сообщения о бурном религиозном возрождении, как правило, вместе с перечислением ужасов большевистских гонений на Церковь[1027] (впрочем, подобную информацию содержал и журнал Миссии «Транснистрия Хриштина», так, например, осенью 1941 г. в нем была опубликована обширная статья одесского священника Гавриила Хреновского о репрессиях духовенства этого города органами НКВД)[1028]. Кроме того, в русской одесской газете «Голос Днестра» периодически помещались написанные священниками статьи религиозно-нравственного содержания.