Читаем Господа Чихачёвы полностью

К декабрю 1860 года Анна начала жаловаться родителям мужа, что не получала от Алексея известий больше трех месяцев, будучи так больна, что не могла писать[1023]. Она пишет, что Алексей слишком «ленив», чтобы ей писать, и «просто хоть с ума сходи, позабыл меня совсем»[1024]. Затем Андрей и Наталья получили письмо от Алексея, который сообщал, что «из Владимира я также писал к ней, но <нрзб> забыл ее поздравить, в чем теперь и извиняюсь»[1025]. Андрей переслал это письмо Анне и ее родным, а те отправили его назад с собственным письмом (постскриптум к которому написал сын Анны Костя), в котором не было ни слова об Алексее[1026]. Еще через несколько месяцев, в середине февраля 1861 года, Анна вновь написала свекру и свекрови (Алексей в тот момент жил у них): «Я теперь больна, и телом, и душой с ударом в голове довольно сильным». Но ей стало немного лучше «благодаря Вашим письмам и моего милого Алек[сея] Анд[реевича]»[1027].

В другом письме, написанном намного позже, в 1866 году, Анна просит у свекра извинить ее «минуты сомнения» в его привязанности к ней. Она просит прощения за то, что не высказала все, что следовало высказать: «…[если] бы не истинные любовь и уважение к Вам, то не грусть о потере Вашего расположения, а равнодушие овладело бы мною, а потому еще раз прошу вас извинить в недоверии Вашу дочь, разбитую бесконечными страданиями и потерявшую всякую почти надежду на лучшее; Ваши письма заставили меня не раз раскаяться в своей ошибке». Затем она довольно подробно описывает свою болезнь, говоря, что у нее нет сил сидеть, ее на руках носят в баню и, в довершение всего, у нее «воспаление живота». То, что она «еле в состоянии была держать в руках карандаш», объясняет бессвязность ее писем. Она признается, что «ропот не раз одолевал меня», и завершает письмо просьбой «помолит[ься] за Вашу дочь, Вас любящую и глубоко уважающую»[1028].

В последнем письме этого периода, написанном Алексеем, отмечено лишь: «Анночке недавно писал, а от нее давно не получил»[1029]. Были ли причины разрыва Алексея и Анны финансовыми, медицинскими или эмоциональными (или имело место и то, и другое, и третье)? Известно лишь, что, живя раздельно, они не могли наслаждаться тем стабильным и дружным союзом, который оказался столь благотворен для Андрея и Натальи и в экономическом, и в эмоциональном плане.

Более того, даже несмотря на то что уже в 1845 году Алексей унаследовал от своего дяди Чернавина Берёзовик и ожидал, что со временем станет владельцем Дорожаево, его письма этого периода намекают, что доходы, которые он получал от этих имений в 1860‐х годах, не позволяли ему обеспечивать себя и семью, что приводило к необходимости работать в разнообразных государственных учреждениях. Поэтому младший Чихачёв иногда месяцами жил во Владимире и в конце концов практически туда переселился. Подобно Алексею, его сын Константин и дети Константина также состояли на службе, несмотря на владение унаследованными имениями в Дорожаево, Берёзовике и других местах. По-видимому, им приходилось так поступать, поскольку после освобождения крепостных эти земли больше не приносили дохода, достаточного для содержания их семей.

Хотя семейная история Андрея и Натальи подошла к концу с последними собраниями писем и бухгалтерских книг 1860‐х годов, род Чихачёвых продолжил сын Алексея Константин, унаследовавший Дорожаево после смерти Андрея в 1875 году. Он все еще владел этим поместьем в 1917 году и умер годом позднее, уже после Октябрьской революции.

Один из сыновей Константина, Александр (родился 20 апреля 1879 года), до революции успел стать местным судьей в чине титулярного советника и директором Ковровской музыкальной школы. В 1919 году он покинул Крым в числе эмигрантов, и дальнейшая его судьба неизвестна.

Младший сын Константина, Анатолий, изучал математику в Московском университете и посещал Михайловское артиллерийское училище. В 1916 году он служил в полевой артиллерии в звании прапорщика, а в январе 1917 года – в артиллерийском дивизионе города Алатырь. Два года спустя, в январе 1919-го, он вступил в Красную армию. Позднее он поселился в Коврове и преподавал математику, а в 1925 году женился на Евгении Андреевне Тюриной, женщине «пролетарского происхождения». В 1918 году дочь Константина Елена помогла жителям деревни Дорожаево превратить «каменный» господский дом Чихачёвых в деревенскую школу. Дом, построенный «звон-звоном» (как писал Андрей Иванович), все еще существует, и до недавнего времени в нем еще размещалась деревенская школа[1030].

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги