Господи, научи нас молиться. Личная молитва по преданию святых отцов

Евагрий, который творил по сто молитв в день, никоим образом не был противником «количества». Оно неотделимо от «практического способа» молитвы, которая не может обойтись без упражнения и повторения. Но как «буква» не может существовать без «духа», или «смысла», так и простое количество не делает еще молитву «достойной похвалы», то есть угодной Богу, если она не обладает соответствующим внутренним «качеством», отвечающим ее христианскому содержанию, о чем учил Сам Господь[292].

Многословие фарисея, добродетельного, но самоупоенного, лишено ценности по сравнению с немногими словами грешного, но раскаявшегося мытаря. Точно также лишено всякой ценности «многословие» болтливых язычников, что ведут себя так, словно Бог не знает, в чем они имеют нужду[293], по сравнению с немногими, но полными доверия словами молитвы «Отче наш». Поэтому на вопрос, какой «молитвой» следует молиться, отцы, как мы видели, указывали на Молитву Господню[294].

В маленьких молитвенных призываниях, которые без труда и при любых обстоятельствах каждый мог читать «в духе» даже в присутствии других, так же как и в молитве «Отче

наш», произносимой вслух в своей «келье», отцы находили путь к примирению «качества» и «количества», то есть путь для того, чтобы молиться «всегда» и «непрестанно», не впадая при этом в неуместную болтливость.

* * *

И последнее. Апостол Павел учил фессало-никийцев не только «непрестанно молиться», но добавлял также, что они должны «о всем благодарить» (1 Фес. 5:18). Дух «метанойи», соединенный с сердечной молитвой, полностью согласуется с благодарением за все то добро, которое Господь делает нам. Одно из «определений», которое дает молитве Евагрий, гласит:

«Молитва есть плод радости и благодарения[295]».

Древняя эфиопская традиция придала непрестанной сердечной молитве особую форму, которая самым простым образом соединяет две вещи: мольбу и благодарение.

«Авва Павел, киновит, сказал: „Когдаты пребываешь среди братьев, работай, заучивай, медленно подымай глаза к небу и говори Господу из глубины сердца: „Иисусе, помилуй мя! Иисусе, помоги мне! Благословен Ты, Бог мой!“»[296]

Та же эфиопская традиция воссоздает в нашей памяти истинный богословский горизонт всякого молитвословия: эсхатологическое ожидание «парусин» Господа, Его Второго Пришествия во славе Отца Своего со святыми ангелами (Мк. 8: 38).

«Один брат сказал мне: „Вот в чем состоит ожидание Господа: сердце обращено к Господу во время молитвенного вопля: „Иисусе, помилуй мя! Иисусе, помоги мне! Во всякое время благословлю Тебя, мой Бог живый!“ И глаза медленно подымаются к небу, в то время как с этими словами ты в сердце своем обращаешься к Господу“»[297].

Услышь, Господи, голос мой! (Пс. 26: 7)

Мы привыкли к тому, что общая молитва, в храме читаемая священником или чтецом от имени всей общины, читается громким голосом, тогда как для себя каждый молится чаще всего

безмолвно. Однако человек Библии не только читал вполголоса, то есть читал вслух для самого себя, но обычно и размышлял, и молился тоже вслух. В псалмах, например, часто повторяются такие фразы, как услышь голос молений моих (Пс. 27:2). Молящийся говорит о себе: гласом моим взываю ко Господу (Пс. 3: 5), псалмы говорят о взывании громким голосом и даже о вопле (Пс. 5: 2,17: 7).

И это, разумеется, правило, а не исключение. Когда Анна в скорби своей молилась в храме Силома, лишь шевеля губами и не издавая ни звука, то священник Илий счел ее определенно пьяною[298]…

Молитвы, что произносились в том или ином случае, о которых мы узнаем из Нового Завета и из многочисленных сочинений отцов, отнюдь не должны быть отброшены как чисто поэтический вымысел. Для человека античности было вполне естественно, что такие молитвы, свободно составленные, произносились так, чтобы их слышали все, и потому они могли переходить в предание как «изречения». Изречения отцов-пустынников действительно полны таких молитв, по большей части очень коротких и простых, но иногда и довольно пространных, составлявшихся от раза к разу, по нуждам каждого дня.

«Рассказывали, что авва Макарий Великий в течение четырех месяцев ежедневно посещал брата, живущего в скиту, и никогда не находил его в праздности. Однажды он пришел к нему и, стоя перед дверью, услышал, как тот говорит в слезах: „Господи, разве ушей Твоих не достигает вопль мой? Помилуй меня и отпусти грехи мои, ибо я не устану призывать Тебя в помощь мне“»[299].