Господи, научи нас молиться. Личная молитва по преданию святых отцов

Чувством молитвы (aísthesis) является глубокое раздумие, сопровождающееся благоволением, сокрушением и мукой душевной при исповедании прегрешений воздыханиями неизреченными» (Рим. 8,26).

* * *

Наконец, нельзя не упомянуть и другую причину, понуждающую нас читать псалмы громко и молиться согласно определенным правилам. Причина эта может показаться странной современному человеку до тех пор, пока он лично не удостоверится в ее истине на собственном опыте: не только Бог слышит голос молящегося, но и бесы его слышат!

«Вопрос. Когда я молюсь и читаю псалмы и по причине окаменения сердца не понимаю того, что говорю, какая мне польза от этого?

Ответ. Даже если ты не понимаешь [смысла], то демоны понимают, слышат и трепещут! И потому не оставляй псалмопения и молитвы, и постепенно с помощью Божией сердце твое смягчится»[307].

Заставляют «трепетать» бесов в особенности те стихи псалма, где говорится о «врагах» и их уничтожении Господом, например, все «псалмы проклятий», которые составляют большую трудность для восприятия современного человека, поскольку они кажутся несовместимыми с духом Евангелия. Отцы, которые хорошо сознавали, что «праведный не проклинает, но молится»[308], без всякого труда духовно истолковали эти тексты, отнеся их к врагам рода человеческого, то есть бесам, которые прекрасно понимали их смысл и трепетали, пытаясь даже, как уверяет Евагрий, перейти в контрнаступление:

«Я знавал также бесов, которые принуждали нас петь псалмы и духовные песни (Кол. 3: 16), что содержат именно те предписания, которые мы, обманутые [ими], нарушили, чтобы, слушая их, посмеяться над нами, которые говорят и не делают (Мф. 23: 3). Поэтому и Давид говорит: Заступи раба Твоего ко благу его, чтобы не угнетали меня гордые (Пс. 118: 122 и Пс. 24: 2)»[309].

В этой брани, ведущейся непосредственно не только против зла, но и против лукавого, причины, побуждавшие отцов молиться вслух и в особенности петь псалмы, суть те же самые причины, которые, как мы увидим в следующей главе, понуждали их в определенных обстоятельствах молиться безмолвно.

Время молчать и время говорить (Еккл. 3: 7)

Сколько бы отцы ни читали, ни пели псалмы, ни размышляли и ни молились громким или по крайней мере слышимым голосом, все это отнюдь не было обязательным правилом. Уже Тертуллиан советовал молиться «приглушенно», ибо Бог «слышит не голос, а сердце». Слишком громкая молитва не только мешает соседям, но, что еще хуже, напоминает молитву, творимую прямо на площади[310], а это, по сути, есть не что иное, как выставление напоказ своего благочестия, что Христос недвусмысленно запретил Своим ученикам[311]. В том же смысле высказывается и Климент Александрийский.

«Молитва — это беседа с Богом, если отважиться прибегнуть к этому смелому выражению. И потому тогда, когда мы говорим с Ним лишь шепотом, не шевеля губами, [пребывая] в безмолвии, мы громко взываем к Нему в нашем сердце, ибо Бог воистину непрерывно слышит внутренний голос нашего сердца»[312].

Этот голос сердца слышит только Бог, ибо только Он — Сердцеведец (Деян. 1: 24). Природный же наш голос слышат не только наши ближние, но, как мы видели, и бесы. И от них следует тщательно скрывать содержание нашей доверительной беседы с Богом.

«Мы молимся „втайне“, когда только в сердце и внимающим духом приносим свои прошения одному Богу, так что и самые враждебные силы не могут узнать род нашего прошения.

Для этого надо молиться в глубоком безмолвии, чтобы нам своим шепотом или возгласами не только не отвлекать предстоящих братий и не смущать чувств молящихся, но чтобы и от самих врагов наших, подстерегающих нас особенно во время молитвы, сокрыто было бы усердие нашего прошения. Таким образом исполним мы и эту заповедь: от лежащей на лоне твоем стереги двери уст твоих! (Мих. 5: 7)»[313].

То, что супротивники должны несомненно слышать, так это вдохновленные Духом Святым слова псалмов, что везде возвещают их истребление. Это нагоняет на них страх и обращает их в бегство. Именно это имеет в виду и Евагрий, когда советует:

«При искушении не приступай к молитве, не сказав несколько гневных слов угнетающему [тебя бесу]. Ибо душа твоя, обвыкнув в [худых] помыслах, не может отдаться чистой молитве. Но если ты с гневом скажешь что-нибудь бесам, то уничтожишь и изгладишь мысли, [внушенные твоими] супротивниками. Ведь гнев способен производить подобное уничтожение [и тогда, когда он обращается] на благие мысли»[314].

Содержание нашей доверительной беседы с Богом должно оставаться сокрытым от бесов, ибо даже в нее они способны пустить яд своих искушений.

* * *