Господи, научи нас молиться. Личная молитва по преданию святых отцов

Жест простирания рук сопровождался «возведением очей» к небу, в чем мы сумели убедиться по некоторым текстам. Их смысл становится ясным из их употребления в самом Священном Писании. Материальное «небо» — это символ «места» Божия, Чей трон воистину превознесен выше небес (Пс. 56: 6-12). Этот жест относится к Самому Богу. Молящийся обращает свои очи — духовные, но символически и телесные — всегда ко Господу (Пс. 24: 15), как очи рабов обращены на руку господ их, как очи рабы — на руку госпожи ее (Пс. 122: 2), дабы по первому знаку броситься исполнять их волю.

Возведение очей к небу и обращение взгляда ко Господу — это выражение глубочайшего доверия к Нему, постигаемому здесь и теперь, и знак послушного внимания. Потому и о Христе, Который как человек был великим молитвенником и образцом для всякой христианской молитвы, не раз говорится, что Он «возводил очи к небу», когда обращался с просьбой к Отцу. Так было и при исцелении глухонемого[378], при чудесном умножении хлебов[379], при воскрешении Лазаря[380] и, наконец, в начале той «прощальной молитвы», в которой Иисус просил о Своем прославлении (Ин. 17:1).

У Господа нашего этот жест «возведения очей» приобретает особую, удивительную торжественность, выражая собой совершенно уникальное отношение, существующее между Сыном и Отцом Небесным. Только «во Христе» христианин может действительно отважиться возвести очи к небу, как только «во Христе» может отважиться произнести: «Отче наш! Иже еси на небесех!»

* * *

Как и прочие жесты человека Библии, «возведение очей» перешло непосредственно из библейской эпохи в традицию ранней Церкви как постоянный составляющий элемент христианской молитвы. Да иначе и быть не могло, поскольку отцы читали Священное Писание совершенно иными глазами, чем мы!

«Давид говорит: К Тебе возвожу очи мои, Живущий на небесах!.. (Ин. 122: 1) К Тебе, Господи, возношу душу мою (Пс. 24: 1). Ибо когда „очи“ духа „возводятся“ на такую высоту, что удаляются от связей с земными вещами и неземными образами наполняются, и в такой степени горе воспаряют, что смотрят уже поверх тварных вещей и обращаются всецело на созерцание Бога и заняты бывают благоговейной и смиренной беседой с Ним, Который внимает им. Как может не родиться отсюда величайшая польза для них самих [тех, кто возводит] очи, и они открытым лицом, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаются в тот же образ от славы в славу (2 Кор. 3:18)? И тогда нисходит на них как бы некое духовное излияние от Бога, что ясно открывается из следующего отрывка: „Яви нам светлица Твоего, Господи“»[381].

Мысль, заключенная здесь, нам уже знакома: внешний жест есть только отражение внутреннего состояния, которое одно только и имеет значение. Возведение очей к небу, к символическому «месту» Божию, в определенном смысле преобразует все тело в «икону»[382], в образ «порыва духа, что устремляется к духовному миру»[383]. Поэтому, обращаясь к верным, апостол Павел напоминает им:

Итак, если вы воскресли со Христом, то ищите горнего, где Христос сидит одесную Бога; о горнем помышляйте, а не о земном. Ибо вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге (Кол. 3:1–3).

И потому взгляд, обращенный к «горнему», поворот к востоку во время молитвы имеют тот же самый смысл: обращения ко Господу\ Как душа обращается ко Господу во время молитвы, поскольку она как тварная личность обретает в Личности Бога реального «Другого», так и молящийся обращает к Нему физическое лицо свое, «зеркало» души.

«Всегда, даже и тогда, когда мы бредем по дороге, всем сердцем будем обращать молитвы к Богу. Будем усердны к молитве, простирая руки крестообразно, произнося молитву, что написана в Евангелии [то есть Отче наш] и очами сердечными и телесными обратимся ко Господу, как написано: „К Тебе возвожу очи мои, Живущий на небесах, как очи рабов обращены на руку господ их“»[384].

* * *

Хотя монах должен молиться повсюду, «во время общей службы… и в домах, и во всяком месте, будь то в поле или с братией»[385], однако стояние с крестообразно простертыми руками, будучи весьма экспрессивным, как и другие подобные жесты, предназначено скорее для молитвы в своей келье.

«Тем, которые еще не стяжали истинной сердечной молитвы, должно помочь тягостное усилие молитвы телесной. Но хочу сказать, что часто случается, что распростертие рук, биение себя в грудь, умиленное взирание на небо, глубокие воздыхания и частое преклонение колен — все это они в присутствии других не могут делать»[386].