Господин

— Я все устроил, — тихо сказал он. — Никто не узнает. У нас есть примерно полчаса. Хочешь искупаться? — он кивнул головой в сторону искрящейся на солнце, прозрачной, манящей воды.

— Искупаться?! — изумилась я. — В чем?

Мужчина пожал плечами:

— Прямо так, только плащ сними.

Я оглянулась на море, словно хотела увидеть в нем ответ на мой невысказанный вопрос, потом повернулась обратно к спутнику. Все это время наши руки оставались сомкнутыми, и я даже не знаю, кто кого крепче держал. Не дождавшись от меня ответа, Терджан сам расстегнул на мне плащ, бросил его на камни и повел меня к воде.

— Подожди… — попросила я. Освободила руку, скинула туфли, слегка приподняла юбку и шагнула на мокрые камни.

Мягкая прохладная вода мгновенно затопила мои обнаженные ступни, добравшись сразу до щиколоток. Посмотрев на меня, Терджан тоже снял ботинки и носки, слегка закатал брюки. Его босые конечности нароминали ножки хоббита — почти такие же мохнатые — и я невольно улыбнулась.

— Почему ты смеешься? — спросил мужчина, однако, без малейшего напряжения.

— Так, вспомнила одну сказку…

— Расскажи!

— Может быть, ты сам читал… "Властелина колец" Толкиена?

— Возможно. Но уже не помню. Она смешная?

— Немного, — чтобы спрятать свое замешательство, я приподняла юбку еще повыше — почти до колен — и шагнула дальше в море. Вода слегка обожгла прохладой икры, но очень скоро кожа привыкла, и я с удовольствием принялась бродить туда сюда, чувствуя, как вода перекатывается между моих ног. Наконец я заметила, что мой спутник стоит неподвижно и очень внимательно, молча следит за моими передвижениями. Его взгляд был направлен на мои обнаженные голени, а руки сжаты в кулаки.

— Что такое? — спросила я его.

Он словно очнулся, бодро поинтересовался:

— Ну что, ты готова зайти поглубже?

Я поежилась. Мне не очень хотелось возвращаться домой в мокром платье — а что, если мы кого-то встретим? Я поделилась этим опасением с Терджаном, но он, как всегда, только посмеялся над моим беспокойством. Поймал мою руку и повел на глубину, не обращая внимания на сопротивление. Его черный костюм мгновенно намок, как и мое серое платье. Мы погрузились в воду примерно по грудь, а потом мужчина отпустил меня и энергично поплыл вперед. Я не решилась: побоялась запутаться в платье и наглотаться воды. Терджан же плыл быстро и смело. Через десяток метров он нырнул, и несколько томительных секунд я не видела его — даже оглядываться начала. Потому и не заметила, как он подплыл ко мне под водой и схватил сзади за талию. Я взвизгнула и взмахнула руками, поднимая в воздух тысячи брызг. Терджан так же шумно и мокро вынырнул из воды, отплевываясь и громко хохоча.

— Как весело! — воскликнул он. — Я и забыл, как это весело… Тысячу лет не купался в море…

Я в гневе отступила от него на пару шагов и принялась брызгать на него водой, чтобы отомстить за свой испуг, но Терджан в ответ только радостно смеялся и даже не думал отвечать мне взаимностью. Вместо этого он в два мощных гребка достиг меня, прихватил своими мощными лапами за талию и спину и крепко прижал к себе. Сквозь мокрую, прилипшую к телу одежду я чувствовала, какие твердые, упругие мышцы у него на торсе, груди и плечах, в которые я упиралась руками, чтобы оттолкнуть его — разумеется, без малейшего успеха.

— Не бойся, не бойся… — горячо шептал он мне в ухо, добавляя непонятные слова, очевидно, из своего языка.

Я была ужасно перепугана. Как можно перестать бояться, если тебе страшно? Это было мне совершенно не понятно.

Наконец он отпустил меня — точнее, позволил немного отклониться — и внимательно посмотрел в лицо, гипнотизируя взглядом:

— Я не сделаю тебе ничего плохого. Тебе нечего бояться, понимаешь?

Я судорожно кивнула:

— Я замёрзла. Хочу высохнуть и переодеться.

Это была не совсем неправда: меня колотило со страшной силой — возможно, не от переохлаждения, а от нервов, но челюсть тряслась весьма красноречиво и очень кстати. Терджан с готовностью кивнул и повлек меня на берег так же стремительно, как до этого — в воду. Накинул плащ и повел по тропе наверх. Я без конца спотыкалась и норовила упасть, потому что ноги мои внезапно ослабели и отказывались взбираться в гору. Тогда мой проводник подхватил меня на руки и меньше чем через минуту поставил на землю перед воротами. Открыл калитку, заглянул во двор. Шепнул мне:

— Мы как раз вовремя!

Проводил через двор к черному входу, а потом по коридору до нашей с Урсун комнаты. Там взял на секунду мою холодную влажную ладошку в свою большую горячую руку и тихо сказал:

— Прости, если напугал. Я не хотел. Сегодня вечером я занят, не смогу прийти в сад. Может быть, завтра. Если господин отпустит. Не сердись на меня, хорошо?