Господин Фицек

— Это хорошо, — сказал Новак. — Что ж, ступай обратно, твои товарищи ждут тебя. — И он протянул мальчику руку так серьезно, как будто перед ним стоял взрослый. — Будь хорошим человеком… Всего доброго!

— До свидания, господин Новак! Спасибо!

Новак медленно пошел дальше. А Мартон глядел ему вслед. Потом мальчик повернулся и пошел к товарищам. «Хорошим человеком, хорошим человеком… — думал он, — Какой дядя Новак хороший!.. Знает ли он?..»

Когда Мартон подошел к скамейке, сердце его учащенно забилось. Лили сидела с Лотнером, и они тихо беседовали. Они так углубились в разговор, что даже не заметили пришедшего.

— Ну, вернулись наконец? — спросила его Лили обиженным тоном.

— Да, — ответил Мартон.

— Проводите меня домой, — вскочила девочка со скамейки. — Мартон, вы один проводите.

Лотнер удивленно вытаращил глаза. Они простились со всеми за руки и пошли. Мартон решился все высказать:

— Лили…

— Что?

— Я люблю вас…

Девочка вздернула носик.

— Ну, а вы мне просто нравитесь.

— Но я очень люблю вас! — еще раз подтвердил Мартон.

В подворотне Лили неожиданно приблизила свое лицо к Мартону.

— Поцелуйте меня.

Мартон, дрожа, поцеловал ее, и девочка взбежала наверх. Мартон поплелся из подворотни. Уже зажигались фонари. Мальчик вернулся к воротам, надеясь, что, может быть, Лили снова выйдет, но Лили не выходила. «Почему она не идет? Разве она не хочет меня видеть?» А в это время Лили спокойно ела хлеб с маслом и не думала о том, что он может вернуться и глядеть на третий этаж, где находится ее квартира.

Мартон вышел на улицу, остановился, глубоко вздохнул и посмотрел на мигающий на ветру свет фонарей.

3

Во время десятиминутного перерыва в школе Йошка Немет обратился к Мартону:

— Хочешь сегодня вечером пойти в театр?

— Хочу. Только у меня денег нет.

— Ничего! Мой отец — портной в Национальном театре. Мы пойдем к нему, и он отведет нас на сцену…

— Папа, — обратился Мартон к отцу, — отпустите меня сегодня вечером, мы с Йошкой Неметом пойдем в театр. Даром. Его отец проведет нас.

— Что? — Г-н Фицек зевнул.

— Йошка Немет даром проведет.

— Куда?

— В театр.

— А… кто такой Йошка Немет?

— Он учится со мной в одном классе.

— Твой друг?

— Да.

— Не пойдешь!

— Но, папа, ведь он же даром проведет… Отпустите меня, я еще никогда не был…

— Я до двадцати пяти лет ни разу не был в театре.

— Но ведь вы жили в деревне, а я — в городе.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего! Только то, чтобы вы отпустили меня.

— Кто такой Немет?

— Я уже сказал, что он учится со мной вместе.

— Кто его отец?

— Портной в Национальном театре.

— Портной?

— Да.

— Ладно. Можешь идти. Знай, что у тебя добрый отец. Увидим, как ты отблагодаришь… Но чтобы ты был дома перед тем, как закрывают парадное. Понял? В десять часов. И если опоздаешь хоть на минуту, санитары тебя унесут в простыне.

— Папа! Театр кончается в одиннадцать…

— Больше ни слова! Будешь возражать, совсем не пойдешь… Ну?

— Ладно, — сказал мальчик.

«Как выглядит театр?» — думал все послеобеденное время Мартон. Он один раз был в летнем театре, где за пять крейцеров дают и билет и мороженое. На площади Калвария, в самом сердце окраины, находятся летний театр, летнее кино и летнее кабаре. Правда, дома не знали, что Мартон был в летнем театре, а то его спросили бы, откуда у него деньги. А деньги он добыл нечестным путем. Впервые в жизни вступил на путь греха. Причиной этому была Лили.

— Пойдем в летний театр, — сказала ему Лили.

— Ладно, — ответил Мартон, думая в это время о том, откуда он достанет пять крейцеров на входной билет.

— Давайте встретимся в шесть на площади Калвария.

Мартон пошел домой и сначала решил попросить пять крейцеров у матери. Вскоре он передумал: «Все равно не даст».

— Пишта, нет у тебя денег?

— Нет.

Мать мыла посуду на кухне. Пишта и Банди побежали играть на площадь Калвария. Мартон неожиданно вспомнил: в шкафу, в щели, спрятаны деньги, которые копит мама. Оттуда он возьмет пять крейцеров. И при первом же заработке положит обратно не пять, а десять.

Осторожно, дрожащими пальцами он открыл шкаф, просунул руку, и через секунду белая никелевая люнета была у него в кармане. Он быстро закрыл дверцу шкафа и сел к столу. Мальчик прислушался. Ничего особенного.

Однотонно звякает посуда, которую моет мать. Мартон помчался на площадь Калвария купить билет на шестичасовое представление. Маленькую никелевую монету он держал в руке. Когда он перепрыгнул через сложенные в кучу бревна, то поскользнулся, и монета укатилась. Мальчик начал искать ее, но тяжелые бревна не так-то легко было сдвинуть с места, а монета была под ними.

«Это меня бог наказал», — мелькнуло в голове у мальчика. Но в то же время он представил себе Лили: она ждет его, а он не идет или же говорит: «У меня нет денег!» Нет! Нет!

Он подергал бревна, и руки его бессильно опустились. Он не мог сдвинуть их ни на сантиметр. Мальчик лег и сквозь щели стал высматривать укатившуюся монету. Не нашел. Просунул руку в большую щель и впился ногтями в землю. Было пять крейцеров, и нет пяти крейцеров. Он сел на бревна. Его душили слезы. «Что же теперь делать? Лили придет через час… Лили… Наказал меня бог…»