Господин Фицек

Какая-то сила заполнила его целиком: «Нет, мы не прекратим! Мы не остановимся, если уж начали, то доведем дело до конца!» Он оглянулся: «Хорошо, мы пойдем, а как же остальные? Стихийно, неорганизованно?»

— Что ж, товарищи, наша служба окончена, — обратился он к своей группе. — Чтоб их громом разразило!

— А может, — сказал один из группы, опираясь на тяжелую железную палку, — может, и не руководство выпустило это воззвание? Нас хотят сломить, и правительство напечатало такое воззвание.

— Вот это да! — Новак почесал переносицу. — Покажи-ка еще…

Он повертел бумагу, но не сумел разобраться.

— Пошли на улицу Конти!

— Пошли!

Они двинулись. Повсюду на улицах, где они проходили, стояла кромешная тьма. Иногда они встречались с другими группами, которые тоже шли к дому, где помещалось руководство партии. По дороге не встретили ни одного полицейского.

В здании партийного руководства подлинность воззвания подтвердилась, и тогда все разошлись.

Новак один направился домой на улицу Магдолна. У него было такое чувство, как будто во время драки, после первого полученного им удара, когда он с невероятным гневом поднял кулак, желая дать сдачи так, чтобы противника потом по косточкам собирали, — кто-то связал ему руки и сказал: «Борьба пока закончена».

Его шаги отдавались в тихих улицах. Всюду были расставлены патрули, осколки стекла сверкали на мостовой, и покривившиеся газовые фонари напоминали о событиях прошедшего дня.

Он приблизился к заводу сельскохозяйственных орудий и с удивлением увидел, что перед заводскими воротами стоит огромная толпа. «Что такое? Что случилось?»

— Товарищи, в чем дело? — спросил Новак. — Стачка кончилась.

— Да, закончилась! — кричал Небель. — Только фабриканты продолжают ее.

— То есть как?

— Так! Работать не пускают. Вот извещение о локауте!

Новак прочел объявление, прикрепленное к железным воротам, и лицо его залила краска. В толпе ругались, некоторые трясли ворота.

— Черт возьми! — крикнул Новак. — Тогда продолжаем бастовать! Пошли, товарищи! Продолжаем на том месте, где остановились!

…Новак встал рано утром.

Трамваи уже ходили.

— Пошли! — прорезал воздух чей-то голос — Потом посмотрим!

Они остановили первый трамвайный вагон. Вагон был полон рабочими, которые спешили на работу.

— Товарищи, вылезайте!

— Что такое? Что случилось?

— Забастовка продолжается!

— Но ведь партия отменила ее.

— Партия-то отменила, а предприниматели я не думают. Вылезайте!

— Не отменили?

— Нет.

— Черт, так они еще выше нос задирают?

— Как видите! — кричал Новак. — Ну, товарищи, давайте повалим этот вагон!

Схватили трамвай, и через минуту вагон, громыхая, лег набок. Собралось уже несколько сот человек. Когда они дошли до улицы Хуба, за ними горели поваленные заборы и обозы с керосином. Рабочие опрокинули и телеги с мукой и муку разделили.

Визжали сирены. Заводы на проспекте Ваци охватило пламя.

— Бастовать захотели? Локаут? Вот вам…

Во всем городе снова вспыхнула борьба.

…Шниттер спал у себя дома, когда его разбудили.

— Шниттер! Шниттер!

— Кто это опять? — вскочил редактор с постели.

— Да мы же.

— Сию минуту! Я сейчас открою… Что случилось?

— Горит проспект Ваци!.. — крикнул один из вошедших. — Забастовка продолжается!

— А воззвание?

— Эх, воззвание!.. Предприниматели не отменили локаут.

— Ну? Сейчас оденусь… Позвоним в министерство. Пусть они немедленно примут совет профессиональных союзов. Мы не возьмем на себя ответственности. Пусть вступится правительство, — крикнул он, — правительство!.. Пусть предприниматели прекратят локаут. А то они ответят за дальнейшее. Что за безобразие! Возмутительно!

Позвонили и потом в коляске поехали в министерство внутренних дел. После часа мольбы и уговоров министр пообещал вмешаться в это дело и к вечеру созвать совместное совещание союза заводчиков и совет профессиональных союзов.

После совещания, которое тянулось несколько часов, делегаты союза предпринимателей согласились прекратить локаут. Постановление гласило: в субботу выдадут получку и во вторник начнут работать, ввиду того что в понедельник троица.

13

В субботу Антал Франк приплелся к районной страховой кассе, чтобы там ему перевязали раненую руку и, если можно, выписали бюллетень. В вестибюле страховой кассы сотнями стояли раненые люди и ждали начала приема. Они обсуждали события.

Несмотря на то, что партия объявила всеобщую забастовку только в Будапеште, рабочие поднялись и в провинциальных городах, и уже в четверг забастовали Колошвар и Печ, а в пятницу в Араде, Брашо, Дебрецене, Эгере, Дёре, Кёчкеметё, Колошваре, Надькикинде, Надьвараде, Мако, Сатмаре, Сегеде, Темешваре, Кошице, Мишкольце, Пожоне, Марошвашархейе, Солноке происходили восстания и демонстрации.

— Вся страна поднялась, — проговорил бледный от потери крови Антал Франк.

— Поднялась. И когда они поднялись, мы уже кончили, — сказал кто-то.

— Кончили.

— Когда же начнется прием?

В вестибюль вошли два члена партийного руководства. Увидев толпу, они отпрянули.

— Товарищи, что вам здесь нужно?

— Мы были ранены вчера и третьего дня, просим врачебной помощи.

Один из них вскочил на скамейку.