Господин Музыка

…Через час Уэнди открыла глаза. Но это была уже не та умирающая девочка. Вместо потухающего взора глаза ее заблестели озорными огоньками. Теперь она глядела на этот мир по-новому. Больше он не казался ей серым. Даже темнота ночи переливалась яркими красками. А великолепная луна подмигивала, улыбалась ей. Исходящий от нее свет вмиг спалил приближающихся летучих будильников. Они даже звякнуть не успели, растворившись в ночной прохладе. И стрелки Биг-Бена больше не торопились, а замерли на месте. Уэнди даже показалось, что они чуть-чуть сдвинулись назад. Теперь они никогда – НИКОГДА – не будут для нее спешить.

К ней подошел Питер и взял ее за руку.

– Ты готова, Уэнди?

– Да, Питер, я готова! Но что надо сделать, чтобы полететь?

– Подумай о чем-нибудь самом счастливом в своей жизни, – улыбаясь, сказал Питер.

И Уэнди вспомнила свое исцеление. Больше никакой болезни, никакого ожидания смерти! НИКОГДА! В тот же миг вместо рук у себя она увидела перепончатые крылья. Уэнди-летучая мышь пролетела под потолком палаты, в последний раз взглянув на эту комнату болезни, которая хотела стать для нее роковой, но девочка обманула ее. Она вырвалась из нее, вылетев через окно. За нею последовал и Питер.

Две летучие мыши, мальчик и девочка, пролетев по улицам Лондона, в последний раз бросили взгляд на остановившиеся для них часы Биг-Бена. В свете полной луны их силуэты мелькнули и устремились навстречу яркой звезде, в незабвенную Неверленд.

Стихи

Мечты Апреля

Весь март был месяц кутерьмы,

Мели метели,

Но вот сменили плач зимы

Мечты Апреля.

Сияньем чистых огоньков

Блистали розы,

А ароматы трех цветков

Рождали грезы.

Все лепесточки красных роз

Сильней алели

От высыхавших капель слез

Мечты Апреля.

Весенним ангелом любовь

Влетела в душу,

Чтоб отогнать от сердца вновь

Мороз и стужу.

И цокали два каблучка

В пустом подъезде,

И два влюбленных светлячка

Летели вместе.

По ностальгии детских лет

Сойдут капели,

Но в памяти оставят след

Мечты Апреля.

Цветут три розы на окне

Уже недели,

И безграничны по весне

Мечты Апреля.

Она здесь больше не живет

Последний ласточек полет

Печальным вечером начался.

«Она здесь больше не живет!»

– Чужой ответ в тиши раздался.

Она здесь больше не живет!

Зачем тогда под Новый год

Я с Персефоной повстречался?!

Прошли зыбучие года,

Но злая память не уймется.

Я не забуду никогда

В те времена сиянье солнца.

Она здесь больше не живет!

А сердце мерзлое, как лед,

Вовек теперь не разобьется.

В ее роскошных волосах

Блуждали северные ветры.

В ее таинственных глазах

Я сохранил осколки лета.

Она здесь больше не живет!

Померкнул день теперь, и вот

Мне без нее не стало света.

Бежит жемчужная река

Моей любви бескрайней лентой,

Останется наверняка

Она в больной душе зачем-то.

Она здесь больше не живет!

Она уже почти как год

В Аиде замужем за кем-то.

Откровение

В бледном зареве сияния

Многолюдной суеты

Просят боги покаяния

Этой дерзкой бедноты.

В жалком, утомленном племени

Под названьем «человек»

Прячется за тенью времени

Завершающийся век.

Вечер остается голоден,

Пожирая кислый люд,

И в ночном угарном городе

Палачи на казнь идут.

Люди, новые и стильные,

Погибают в сетях зла,

Если гибнут даже сильные,

То не выжить тем, кто слаб.

Небеса густые хмурятся,

Даже проблеска в них нет.

В ранний час на серых улицах

Мертвый близится рассвет.

Энджел

Ангел, пойманный в ловушку,

В человеке спрятал слепо

От назойливой старушки

Запасной кусочек Неба.

Если в солнечном апреле

До сих пор поют метели,

А подснежник увядает,

Значит, Ангел умирает.

Новый звук небесной птицей

Улетит из-под опеки,

Песня первая родится

О последнем человеке.

А когда утихнут ноты,

Ты исчезнешь без заботы,

Но оставь хотя б надежду,

Ты же Ангел, ты же Энджел.

Над мечтой летают мухи,

Чуя терпкий запах смерти,

А коса немой старухи

Острием несется к жертве.

Но у Энджел перед крахом

Я в глазах не вижу страха.

Только кружит в ритме танго

С черной Смертью белый Ангел.

Пьеса

Плененный, как будто в неволе,

Под гримом обманчивых лиц

Актер после сыгранной роли

Упал перед публикой ниц.

И ангелы смотрят, и черти

Спектакль под названием «Жизнь»,

Финал предназначен для Смерти

И лишь эпизод для Души.

Палач идеален для роли,

Одетый в накидку теней,

То маска на нем лишь – не боле! —

Но скрыто ведь что-то под ней.

На нижних рядах слышен топот

Немытых веками копыт,

Вверху кто-то крыльями хлопал,

А ложа все время храпит.

«Сценарий затянут немного»,

– Шепнул херувим на стене.

«Ну что вы! – вскричали. —

У Бога на все было только шесть дней!»

«А кто режиссер? Не Лукавый?»

– Промолвил, хрипя, Вельзевул.

«Ах! Точно же! Точно же! Дьявол!»

– Средь бесов послышался гул.

«Комедию кажут иль драму?»

– Спросили смотрящие враз,

А ангел, сидящий у рампы,

Заметил: «Похоже на фарс».

И вот продолжается пьеса

Из века скользящая в век,

Сюжет в ней от Бога и Беса,

Но главный герой – Человек!

***

Время уже не потревожит

Стрелки хромые на часах.

Облаком обернулось ложе

Маменьки, спящей в Небесах.

Ночи пусть охраняют стражи,

Ангелы верные твои,

С ними далекий путь не страшен

Странникам вечности двоим.

Звезды развеют их тревоги,

Даруя безмятежный сон,

В коем укажут им дороги,

Вьющиеся на Небосклон.