Госпожа адмирал (Авиатор 4)

"Полет на метле" имел последствия. К счастью, - если не считать ночных кошмаров - в основном, положительные. Впрочем, как и "танец семи покрывал". Пилоты палубной авиации своих узнают на раз, и сходу разглядели в адмирале Браге "своего парня" и настоящего асса. Ну, а дальше больше. Нашлись в экипаже грамотные и не ленивые люди, которые сопоставили слухи о героических шрамах на ногах и руках адмирала с ее же техникой пилотирования, и дело было сделано. Во время стоянки в Канзас Сити, кое-кто посетил городскую библиотеку, и подшивки газет пятилетней давности легко подтвердили возникшие у некоторых офицеров подозрения, что адмирал Браге - это тот самый лейтенант-коммандер Браге, который в одиночку бодался с польским крейсером-тримараном. Фамилию героя за давностью времени помнил один лишь старший навигатор Ирле, да и то был не уверен в правильности произношения. Но даже те, кто помнил о том бое, всегда отчего-то думали, что речь идет о мужчине. Оказалось, нет. Так что за один вылет Лиза заработала серьезное уважение экипажа, увидевшего в ней уже не просто женщину-адмирала, а грамотного и умелого пилота. Теперь во время ее ежедневных обходов авианосца с Лизой заговаривали даже те, кто обычно предпочитал наблюдать за ее действиями со стороны. Впрочем, если одни люди оценили ее вылет положительно, другим он, судя по всему, сильно не понравился. Адмирал Мас разом растерял все свое благодушие и попросту перестал с Лизой здороваться, а Йоахим Форн почел за лучшее забыть об опрометчиво данном обещании и на штурмовике решил не вылетать. Тут, как и в стрельбе по мишеням, много славы не заработаешь, зато стыда не оберешься.

А вот Лиза теперь летала каждый день. Сколько бы дел у нее ни было, время на полет находилось всегда. При этом "Матадор" нравился ей чем дальше, тем больше, но и тяжелый "бакеро" Лизу не разочаровал. Стильная машина, и великолепно подходит, как для штурмовок наземных целей, так и для завоевания господства в воздухе.

2. Остин, Североамериканские Соединенные штаты, двадцать первое апреля 1933 года

До Далласа добрались утром девятнадцатого апреля, но почти сразу получили приказ прибыть в столицу. То есть, не в сам Остин, разумеется, а на аэрополе Вест Лэйк Хилс, находящееся к северо-западу от города на берегу реки Колорадо. Ну, они так и поступили. Приказ есть приказ, как говорится, а устав он и в Африке устав. Причина же передислокации оказалась самой прозаической и никакого отношения к военным планам Техасской республики не имела. Двадцатого апреля на базу в Вест Лэйк Хилс прибыл президент в сопровождении военного министра и нескольких сенаторов, чтобы поздравить экипаж с прибытием, осмотреть "Рио Гранде" и произнести воинственную речь, предназначенную не столько для своих, сколько для чужих в лице Мексиканской империи и вписавшихся за нее франков. Впрочем, франки, откровенно предупрежденные правительством САСШ о недопустимости открытого вмешательства в "чисто американский конфликт", свой флот держали хоть и под парами, но на другой стороне Атлантики. Другое дело снабжение: не участвовать не значит не помогать. Поставлять мексиканцам оружие и боеприпасы никто франкам запретить не мог, точно так же, как направить в Мексику военных инструкторов и "волонтеров". Так что никто на счет франков не заблуждался, хотя формально они все еще оставались вне игры.

Во время визита, Лиза, как и полагается, все время находилась рядом с доктором Рэтлифом. Стояла она рядом с президентом и на трибуне, с которой он метал гневные филиппики "во врагов мира и прогресса". А вот адмирал Мас, напротив, с радара на время исчез, предоставив Лизе "нежится в лучах славы", отыгрывая по полной роль свадебного генерала. По этому поводу, у Лизы имелось в запасе много разных слов, междометий и неприличных жестов, но ничего из этого арсенала она использовать не могла. Не выставлять же себя перед всеми - да еще в присутствие высших должностных лиц республики - обыкновенной истеричной скандалисткой! Позволь она себе такое, и подтвердится диагноз мудаков из Центрального Командования. Поэтому Лиза молчала и терпела, стоически снося клокотавший в душе праведный гнев. Единственное, что она могла себе позволить в создавшейся ситуации, это планомерно - без спешки и нежелательных эмоций - работать над подтверждением собственной репутации. Этим она, собственно, и занималась. Она даже кое-чего смогла добиться, хотя времени, видит Бог, прошло совсем немного. Однако сделать все еще предстояло гораздо больше того, что уже сделать удалось.