Госпожа Чудо-Юдо

Я направилась к выходу из загона, игнорируя удивление спутников. Индрик с барабанно-глухим топотком нагнал меня и пристроился рядом.

— Мне пока сложно понимать тебя, — сообщила ему, — поэтому давай договоримся об условных знаках. Если хочешь сказать «да», то двигай хоботом вертикально вверх и вниз. А если твой ответ «нет», то движение должно быть горизонтальное из стороны в сторону. Мой первый вопрос… ты рождён на другой планете? На Диниту?

«Верно», — прожестикулировал зверёк.

— Ты помнишь своего первого… компаньона или компаньонку? — немедленно задала я следующий вопрос, еле удержавшись от слова «хозяин». В случае, когда речь шла о разумных существах, обитающих в правовом поле ЗССР, едва ли было уместно звать диниту хозяевами индриков.

«Да», — последовал ответ.

— Кто-то из них находится на этой планете?

«Верно».

Я остановилась, взволнованно глядя на индрика, помахивающего хоботом вверх и вниз. Сердце учащенно забилось в груди. На губах трепетали имена, о которых упоминалось в письме Таны Зу. Неужели..?

— Госпожа! Госпожа Гайя… — напряжённым голосом окликнул управляющий.

Он значительно опередил всех нас и стоял теперь возле загона с резвящимися там фьориками — существами, по сути вредоносными для техногенной цивилизации. Они были способны лакомиться железной и медной рудой, а также различными обработанными металлами и сплавами, поскольку их пищеварительные соки и особенно слюна содержали особые вещества. В считанные минуты они заставляли металлосодержащие предметы ржаветь и крошиться. При этом мяса фьорики совершенно не употребляли, но для разнообразия ели фрукты.

— Что такое, Лизен?

Я подошла к ограждению, сделанному целиком из особо прочного пластика, в отличие от других строений и перегородок зверинца.

— На сегодня я дал задание Гхорру и Лау, госпожа, — сообщил управляющий, озираясь с озабоченным выражением лица. — Они должны были вычистить от экскрементов загон фьориков и, как обычно, выделить каждому животному суточный запас еды. Но…

— Но?

— Загон так и остался невычищенным. А уже вечер.

Меня посетило нехорошее предчувствие. Я активировала функцию вызова, переключила на внешний динамик и произнесла:

— Гхорр?

Эфир шуршал, но оставался безжизненным. Даже гудков не было слышно. Я отключилась и снова активировала вызов.

— Гхорр!

Результат был тот же. Чувство тревоги стремительно начало прогрессировать, посылая по всему организму волны адреналина.

Снова я сбросила вызов и на сей раз назвала имя другого раба:

— Лау!

После первых напряжённых секунд нейтрально-шуршащие звуки сменились другим фоном — судорожным дыханием и слабым сипением.

— Лау, ответь госпоже!

Должна была последовать хоть какая-то словесная реакция, но раб не откликался. Перезвон ничего нового мне не дал, и тогда я резко повернулась к спутникам:

— Надо их отыскать! Лизен… нет… Грай! Пробегись по зверинцу — посмотри, нет ли их в каком загоне, птичнике или мини-океанариуме.

— Нет, — категорично отказался мой телохранитель-бунтарь и скрестил руки на мощной груди.

— Что значит — нет? — возмутилась я.

— Обстановка складывается подозрительная. А в случае опасности я должен быть рядом с вами.

— Позвольте предложить другой вариант, госпожа, — вмешался Лизен, пока мы с Граем мерились взглядами — моим недовольным и его упрямым. — Вы и Грай пойдете осматривать загоны по восходной половине зверинца, а я по закатной. Так будет эффективнее.

— Хорошо, — я отвернулась от телохранителя, не желая тратить драгоценное время на препирательства, хотя и сделала себе мысленную зарубку на будущее ещё раз обдумать целесообразность охранной должности для такой своенравной натуры.

Схематически план зверинца был прост. В центре располагался круглый мини-океанариум — широкий и глубокий бассейн-аквариум, находящийся ниже уровня земли в непробиваемом сверхпрочном стекле и окружённом узкими коридорными траншеями. По обе стороны от океанариума — соответственно, с запада и востока, которые на Тигардене-2 называли попросту восходом и закатом, — шли дуговые дорожки, по внешнюю сторону которых, ближе к стенам температуроустойчивого купола, были выстроены загоны с ограждениями. Птичник обустроили в самом дальнем конце зверинца, противоположном от входа.

Без лишних слов я двинулась туда, откуда вставало местное светило, внимательно осматривая каждый загон. Грай следовал почти вровень со мной, грозно зыркая из-под сдвинутых бровей по сторонам.

Таким образом мы минули с десяток загонов. Возле одиннадцатого, где с флегматично жующей мордой стояла низкорослая пятнистая лошадь — знаменитый по древним вестернам индейский мустанг из прерий Северной Америки, — послышалось низкое урчание. Оно тревожило слух переливчатыми вибрирующими нотками, похожими на те, что издает кот, когда на его свежепойманную мышь покушается соперник.

Мустанг настороженно вскинул голову и издал обеспокоенное короткое ржание.

— Ты слышал? — спросила я, оглянувшись на Грая.

— Рычание? — переспросил он. — Слышал. Наверное, это хищник из соседнего загона. Если эти олухи его не покормили, то он, должно быть, здорово проголодался.