Госпожа Горы

Повелитель задремал и не видел, что на спинке его кресла сидит девчонка-гора и весело болтает ногами. Нечасто ей дарят эмоции так щедро. Боль, страх, ненависть сильные чувства, но горькие и сухие, а вот боль от переполняющих эмоций, страх потерять любимого и ненависть к тем, кто пытается отобрать… Вот это настоящее лакомство, деликатес! Девчонке надоело болтать ногами и, она спрыгнула со своего места, бесшумно переместилась к неровной каменной стене и втянулась в нее, точно облачко пыли.

Утром Авалон проснулась от великолепного аромата горячей еды. Вспомнив наказ Господина ничего не есть и не пить в своих покоях, она села на постели и протерла глаза, ожидая увидеть горничную с подносом или пару Безликих со столиком, но перед ней сидел Повелитель. Привычно великолепный и отстраненный, с бокалом вина в руке, он расположился в кресле у камина всматриваясь в синеватые языки пламени.

– Доброе утро, Авалон, – не поворачиваясь сказал он.

– Доброе утро, Господин, – почти прошептала девушка, чувствуя внезапно прилив сил.

– У тебя есть полчаса на умывание, потом жду тебя к завтраку, – сказал повелитель, и пригубил вино.

Девушка моментально вскочила, позабыв про горничную, укуталась в халат и оставив комнатные туфли на цыпочках пробежала в купальню. Через минуту дверь мыльни открылась и невозмутимый Безликий поставил перед ней туфли, положил полотенца, гребень, и чистую сорочку. Авалон не знала, сердиться ей или смеяться, в итоге же она поспешила умыться, протереть тело влажным полотенцем и переменить белье.

В комнату она вернулась уже освеженная, причесанная и затянутая поясом халата, словно самым тугим корсетом. По ее задумке не дающая дышать преграда должна была удержать ее от безумных поступков, например, от попытки залезть на колени Господину, от желания расплести его косу и поцеловать крепко сжатые узкие губы.

Девушка собиралась сесть во второе кресло, но Господин покачал головой:

– А утренний поцелуй?

Пришлось вернуться к нему, стараясь деликатно склонится, подставляя губы, но его руки обхватили девичьи плечи, не давая склониться ниже, а губы забрались в соблазнительную ложбинку, приоткрытую вырезами халата и сорочки.

– Мммм, вот это я понимаю, утреннее приветствие, – пробормотал Повелитель, погружая лицо в восхитительные глубины и одновременно перемещая пальцы на проступившие под тонкой тканью соски.

Тугой пояс сдался на первой секунде этого потрясающего поцелуя, а на второй Авалон поняла, что сидит верхом на коленях Господина, трется голой грудью о его лицо, а ее пальцы давно уже заблудились в его волосах, превратив аккуратную косу в подобие рваной сети.

Еда была забыта. Голод плоти сжигал сильнее. Отвечая на жаркие поцелуи повелителя девушка и не заметила, как начала раскачиваться на коленях мужчины, старясь, чтобы тугой бугор под его штанами поглаживал ее чувствительное местечко.

– Вот так, – шептал повелитель, покусывая и облизывая ее соски и снова возвращаясь к губам.

Потом он неприлично облизал свои пальцы, немного отстранился и прижал пальцы к ее открытому, беззащитному и чертовски горячему женскому месту! Авалон застонала вслух, не желая останавливать Господина и в то же время страшась происходящего.

– Времени на страхи не осталось, – усмехнулся повелитель, вновь прочитав ее мечущиеся мысли.

Он глубже запустил пальцы, насаживая Авалон сразу на два, и тут же успокаивающе целуя в губы. Помогая ей удерживаться на нем, Господин дернул шнурок на брюках, освобождая широкий клапан, скрывающий его мужественность и снова вернулся к ласкам. Два пальца, три, девушка уже хныкала и терлась о мужчину так, что кресло ходило ходуном, а от стонов звенела посуда.

– Пора, – выдохнул повелитель ей в губы, жестко ухватил за талию и опустил на свое вздыбленное естество.

Авлон замерла, сжав внезапного покусителя внутренними мышцами. Мужчина не спешил, прижал ее к себе, давая время привыкнуть, но ощущая ее напряжение начал действовать решительнее. Он положил свои прохладные ладони на ее бедра и слегка поладил, снимая нервную дрожь. Затем провел руками снизу-вверх, к тонкой талии, поцеловал напряженную грудь, размял закаменевший затылок:

– Дыши, дыши, Авалон, – прошептал прямо в губы, перед поцелуем.

Едва ушло первое ощущение натяжения и зажатости, как его сменило чувство наполнености и неуемное желание двигаться. Девушка немного шевельнул бедрами, и откинувшись назад застонала от пронзающего ее жара. Господин подставил руки, давая ей возможность самой искать точки опоры, не боясь упасть с его колен, и когда она приникла к нему, сама целуя в губы, понял, что настало его время и двинул бедрами навстречу движению девушки.

Это была безумная песня двух тел изучающих друг друга. Быстрее и резче, или тягуче и плавно? А если слегка приподняться, позволяя девушке соскользнуть ниже под тяжестью своего тела? А если откинуться назад бесстыдно подставляя обнаженную грудь жарким поцелуям и при этом стиснуть бедрами его бедра? Интересно, а если укусить его шею, вот тут у самого основания, там, где он сам любит оставлять свою метку?