— Вы ознакомились с документами по делу: люди с источником пропадают по всей провинции. Что интересно — последние месяцы — это недавно зарегистрированные. Я предполагаю, либо преступники лишились возможности определить на месте и пользуются доступными данными учета. Либо развязка близка, и возможно, у них просто не хватает ресурсов и времени, потому они стали меньше таиться и просто идут по списку.
— Логично, — взяв со стола булавку, оставленную Байо после подгонки сутаны по отощавшей капитанский фигуре, месье Бошан стал что-то ковырять в портсигаре.
— И она первая в этом списке.
— То есть это ваш план: презрев условности в виде ордера или хотя бы повестки, нагрянуть к мэтру Вианкуру, и заявить ему… а собственно, что у вас на него есть? А если это и правда ее возлюбленный, и она попросит вас удалиться? И как вы вообще полагаете возможным допросить мага?
— В этом вопросе, честно говоря, я рассчитывал на вас. Ведь вы будете рядом?
— О! Если я буду рядом, боюсь, дама к нам и не выйдет и предпочтет ретироваться через окно. Да и как вы себе это со стороны представляете: визит айна в дом мага.
— Что за предрассудки? И потом, у вас есть другие версии, которые стоит отработать в первую очередь?
— Капитан, — мэтр поднял голову и внимательно посмотрел на Ройса, — у меня не меньше вашего оснований беспокоиться за жизнь и здоровье госпожи Марики. Но конкретно этого мага нам не в чем уличить. Я могу приставить к наблюдению за милой парочкой двух-трех людей, и не считаю это излишним. Но на мой взгляд, угроза исходит от вашего Гирро. И это за ним и его контактами нужно наблюдать с удвоенной силой. И потом согласитесь, с господином Жако, сладким нашим фигурантом, темы для бесед уже обозначились…
Что-то щелкнуло и металлическая коробочка, наконец, открылась, явив спорщикам свою суть: тонкие полупрозрачные листочки, исписанные убористым почерком. Ройс в два шага оказался на соседнем кресле. Листая страницы записной книжки своего бывшего секретаря, господин Клебер расплывался в хищном оскале. Имена и списки, даты и время встреч, событий, где-то мелькали цифры адресов, где-то даже номера редких в Демее телефонных аппаратов.
— Я вижу, ваше настроение улучшается, капитан?
— О да! Мы и раньше могли взять Гирро в любой момент за попытку убийства, но теперь он увяз куда глубже. Кража материалов следствия и подкуп прессы — из первого, что бросилось в глаза. Остальное надо изучать… И знаете, что? У меня, кажется, есть еще один кусочек этой мозаики.
Ройс подошел к платяному шкафу, у зеркала которого совсем недавно примерял рясу. Порывшись в кармане своего испорченного сюртука, он вытащил на свет божий стопку мятых бумаг, среди которых нашлась и небольшая визитная карточка.
— «Кондитерские Ришара».
На шероховатой поверхности кусочка цветного картона красовался тисненый узор торгового знака, а ниже, прямо под фамилией владельца маленькой империи сладостей, там, где обладатели ученой степени или титула скромно сообщают о них, значилось «Почетный Член Благотворительного Общества Благоденствия и Спасения».
— Месье Ришар гнался за солидностью и очень нам удружил.
— У одного из его складов на меня и напали. Да, то могло быть совпадением, теперь же есть прямая связь с делом. И связь с делом пропавшей девочки Густав.
— Браво, капитан! Итак, у нас наметилась линия расследования?
Взгляд Ройса, воспламенившийся от одной только этой мысли, помрачнел. Он явственно колебался, барабаня по столу пальцами.
— И все же я думаю, что первостепенно — допросить мага.
Господин Бошан молчал, задумчиво разглядывая капитана.
— Вы так думаете? Или чувствуете? — Ройс удивленно уставился на айна. — У вас неплохо развита интуиция, а такие материи не любят, когда ими пренебрегают. Но сейчас мне кажется, в вас говорит нечто иное…
— Не лезьте в мою голову, господин Бошан! Ваши предложения?
Возвращаться в квартал Маро было страшно, но еще страшнее — остаться без работы и с долгами. Кавалеру ничего не стоит великодушно бросить «распоряжайся» и выйти вон, а кто потом будет с хозяйкой объясняться? Завтра платить за комнату, а в кармане только двадцать даймов. Если сегодня не поработать тряпкой, то можно собирать вещички, ведь следующая стирка — во вторник, как и аванс.
Движущиеся тени и шорохи скребущихся под досками пола мышей заставляли поминутно вздрагивать и оглядываться. И это при свете белого дня. Я так не хотела ходить по парадным вечером, что ввалилась с ведром в квартиру, где вовсю кипела личная жизнь. Тараторила какую-то чепуху «я быстренько, я не помешаю», лишь бы не возвращаться по темноте.
Вылетев из арки на залитую солнцем улицу, я двинулась полушагом-полубегом в обратную сторону. Намеренье вернуться к магу, что бы он там не подумал, крепло час от часу. Не верить же, что национальная гвардия придет на мою защиту.
— Сударыня, старший следователь Бекиньи, — козырнул мне господин в синем полицейском мундире, вырастая как из-под земли.