Госпожа Мусасино

«Она совсем не изменилась, с тех пор как вышла замуж. Какое странное у нее было лицо, когда я вернулся!.. И как она мне обрадовалась! Никто так не радовался моему возвращению. Даже когда на войну уходил, она одна по мне плакала. До чего же было глупо не заходить сюда так долго! Тяжело ей, после того как дядька умер. Она, как и я, одна-одинешенька.

Впрочем, у нее же Акияма есть. Отвратительный тип. Более странное сочетание, чем сочетание Акиямы и Стендаля, трудно себе вообразить. Может, я и не читаю книг, но мои друзья из класса французской литературы говорят, что он на лекциях только и может, что схватить Стендаля за ногу и стащить его до того уровня, где сам стоит».

Акияме повезло, что Цутому не читал «Пармскую обитель», в которой есть нюанс кровосмесительства. В противном случае юноша смог бы сразу дать определение своим чувствам к двоюродной сестре.

«И Томико здесь. — Цутому перевел взгляд на Томико, сидевшую напротив Митико. — Ее красивой считают. И сама она так считает, глазки мне строит, да, верно, всем строит. Когда такая с тобой флиртует, это не приносит никакой радости. Тельце тщедушное. Знает ли она, что на ее лице уже морщины появляются?…»

Это нелестное описание, данное Цутому Томико, можно объяснить тем, что он специально принижал ее только ради того, чтобы Митико в его глазах выглядела в самом лучшем свете.

Однако, если бы он услышал, что как раз в это время женщины разговорились о нем, ему бы ничего не оставалось, кроме как горячо поблагодарить Томико.

Несколько минут назад женщины, оставленные нами ради Цутому, обсуждали, может ли его поведение стать когда-нибудь преступным, как это случилось с Кэндзи. Заканчивая этот разговор, Томико выдвинула следующее предложение:

— А что если я пущу Цутому к себе в дом? В школе, куда недавно поступила Юкико, есть английский, а у нее с ним проблемы. Я дам Цутому работу у себя дома, и он будет всегда у нас на глазах. Тогда, может быть, он будет вести себя хоть немножечко лучше.

У Митико испортилось настроение: она — двоюродная сестра Цутому и сама намерена позаботиться о нем, а Томико просто навязывается.

Взгляд Томико обратился к кустам, в которых прятался Цутому. Он пошевелил ветками ямабуки. Увидев на лице Томико ужас, он высунулся наполовину и помахал ей рукой. Томико поднялась со своего места.

Митико удивилась неожиданному движению Томико. Обернувшись в ту сторону, куда был устремлен взгляд Томико, она заметила румянец, мгновенно вспыхнувший на ее щеках Митико не приходилось прежде видеть такого выражения на лице своей кокетливой невестки. Потом ей нередко вспоминалось, что она подумала в этот момент о том, как оно безобразно.

Томико воскликнула:

— Цутому!

Цутому усмехнулся и спустился на дорожку. Он успел заметить, как, увидев его, Митико отпрянула назад.

Наш демобилизованный, двадцатичетырехлетний парень, прошел между двумя красавицами, сидевшими на веранде, и заговорил с ними. Он обратил внимание на то, что Митико упорно старалась не смотреть ему в глаза. Напоминать ей сейчас о том, как они прятались детьми в лощине, в их потайной хижине у ручья, ему показалось неуместно. Он подумал, что Митико, свято относившаяся к родительской воле, должно быть, сердится на него за то, что он пришел с заднего входа.

Глава 3 СУПРУЖЕСКАЯ ИЗМЕНА

Покойный старик Миядзи несколько заблуждался насчет Акиямы. Презирая зятя, старик считал, что интерес Акиямы к Томико — пустая блажь. Но в этом с виду тихом преподавателе французского языка текла старая крестьянская кровь, и с самого начала влечение к Томико было не просто причудой. Акияма собирался соблазнить ее. И с некоторого времени Митико стала обращать внимание на частые прогулки мужа, но, привыкшая к образу жизни и идеям отца, она никогда не шла дальше того, что мог предположить старик.

Да и привычка к долгой совместной жизни в браке не позволяла ей думать, что увлечение мужа могло привести к сколь-нибудь серьезным последствиям.

Тягу Акиямы к Томико усилило кокетливое заигрывание невестки, но главная причина его увлечения Томико крылась в неудовлетворенности тем, как Митико исполняла супружеские обязанности. Он не ходил к проституткам только из присущей ему скаредности и болезненного страха подхватить венерическую болезнь. В этом смысле замужняя Томико была безопасней, и связь с ней не потребовала бы денег. Подобного хода мыслей ни добродушный старик Миядзи, ни Митико не могли себе представить.