Госпожа попаданка (СИ)

Она находилась в небольшой зале, с высоким потолком и красными занавесями, обрамлявшими узкие окна. На стенах красовались барельефы с уже набившими оскомину сюжетами: сатиры, минотавры, обычные козлы, быки и бараны сливались в непристойных сочетаниях с обнаженными юношами и девушками. Все это обрамляли орнаменты из виноградных лоз. На потолке же была выписана пугающая фигура — рогатый великан с черной шерстью, красными глазами и фиолетовым языком, вываленным из зубастого рта. На вытянутых ладонях с изогнутыми когтистыми пальцами плясали обнаженные фигурки — люди и сатиры. Между ног великана вздымался исполинский фаллос, который обхватили руками и ногами миниатюрные юноша и девушка, сливавшиеся в поцелуе на массивной головке. Между окровавленных рогов плясали языки черного пламени. Лена узнала Эгипана — архонта, повелевающего земным плодородием, ближайшего сподвижника Асмодея.

Сама Лена лежала на широком столе из черного дерева. В него были врезаны стальные скобы, к которым крепились кандалы, сковавшие попаданку. В остальном стол выглядел как обычно, ломясь от всевозможных яств: жареное и печеное мясо, дичь на вертелах, кровяные колбасы и бараньи окорока с чесноком и черносливом. Имелись тут тарелочки с маринованными грибами, тушеные овощи, жареная форель и виноградные улитки, порезанные ломтиками лимоны и апельсины, вазочки с разными соусами. Апофеозом стал зажаренный целиком ягненок, обложенный тушеными перепелками и усыпанный разными специями. Сама Лена также стала частью этого кулинарного изобилия: на ее животе стояло серебряное блюдо, где в густой подливе плавало мелко порубленное мясо. Соски Лены венчали аккуратно разрезанные вишенки, а груди был залиты вязким медом. Его же, судя по ощущениям, залили ей и в промежность, которую Лене тщательно выбрили еще во время «сервировки». Волосы ее были уложены в замысловатую прическу, чтобы они не попали в еду. Вокруг Лены стояли золотые тарелки, лежали вилки и ножи, стояли хрустальные графины с вином

За столом же восседали хозяева замка. Сам барон уже сменил доспехи на роскошный кафтан из черного бархата, с вышитой на груди золотыми нитями мордой козла с мелкими рубинами вместо глаз. Толстые пальцы украшали золотые перстни с черными опалами, в правом ухе красовалась серьга с крупным рубином. Золотые нити были впрядены и в роскошную бороду. Схоже оделся и его сын — разве что драгоценностей на нем было поменьше — всего один перстень с рубином, а на кафтане лишь несколько золотых узоров в виде виноградных лоз. Его же сестра, — Лена решила, что все-таки сестра, а не жена или любовница, — осталась в том же платье, в котором и встречала родню. Разве что в глубоком вырезе на груди добавилось рубиновое колье, а на ушах — сережки с черными бриллиантами. Скромнее всех выглядел молодой человек — он носил лишь черный наряд с капюшоном, делавший его похожим на монаха. Из украшений он имел лишь золотую заколку в волосах в виде небольшого паучка. За спинами барона и его отпрысков сновали слуги в одинаковых темно-серых нарядах, разливавшие по бокалам вино и расставлявшие блюда с разными лакомствами.

Пятый стул, стоявший в стороне от остальных, пустовал. Лена не успела понять, что это значит, когда Кресцент, дождавшись когда слуги разольют всем вина, встал с бокалом в руках. Следом поднялись и остальные члены семьи.

— Я думал, — неожиданно звучным голосом произнес барон, — что мы соберемся за этим столом, в преддверии радостного события. Увы, грядущее торжество омрачилось скорбною вестью. Только что прибыло несколько людей — последние выжившие из отряда Гарона. Как не печально, но мой старший сын, а ваш брат погиб.

Все четверо скорбно склонили головы, но Лене показалось, что Трегар поспешно спрятал в бороде довольную усмешку.

— Мне пока не понятно, как это случилось, — продолжал Кресцент, — но я уверен, что не обошлось без проклятых Виркленов. Эгипан свидетель — они заплатят за смерть Гарона.

— Заплатят, — выдохнули остальные, а барон залпом осушил бокал.

— Трегар, сын мой, — продолжал Кресцент, — отныне ты старший из моих сыновей и наследник Турольского баронства.

— Это великая честь, отец, — склонил голову Трегар, — клянусь Эгипаном, Виклены ответят за свои преступления перед нашей семьей. Это хоть немного искупит мою вину перед братом — за то, что я не поспел вовремя, чтобы спасти его.

— Уверен, что ты скорбишь больше всех, брат, — негромко произнес молодой человек. Трегар метнул на него подозрительный взгляд, но промолчал. Лена же еще больше уверилась в том, что Трегар не случайно «опоздал» на помощь брату.

— Не вини себя, сын, — сказал Кресцент, — Гарон сам виноват в своей гибели. Если бы он, схватив эту девку, вернулся на наш берег, то остался бы жив. Вместо этого он решил продолжить набег— и сам видишь, к чему это привело. Хорошо еще, что он успел отправить эту девку ко мне, хотя, если бы он не отпустил с нею часть своих людей, то может и не погиб так глупо. Но с другой стороны, если бы я упустил еще и ее…